З.Н.Гиппиус

Гиппиус Зинаида Николаевна (в замужестве Мережковская; 1869 - 1945) - поэтесса, литературный критик, прозаик.

Известно, что Л.Т. не жаловал современных ему модернистов. Однако он признавался, что боится не заметить в молодом поколении писателей чего-то важного: “...хотя старики всегда негодуют на молодых, но этого не следует делать; мои последователи все из молодых” (1908). Критически отзываясь о многих символистах, он несколько раз одобрительно высказался о Гиппиус. “Мережковский, - говорил он, - очень умный, образованный человек, но не художник”. И добавлял, что его жена нравится ему больше, что “она скорее художница” (1906). Известно также, что Толстой высоко оценил её очерк “Светлое озеро”, рассказывающий о заволжских раскольниках.

Оказавшись однажды в соседстве с молодой поэтессой (рассказ Толстого “Хозяин и работник” и стихотворение Гиппиус “Посвящение” были напечатаны в №3 “Северного вестника” за 1895 г.), Л.Т., по всей видимости, не упускал из виду её дальнейшее творчество. Это почувствовала писательница при встрече с Толстым. Пораженная его начитанностью, Гиппиус отметила позже в своих воспоминаниях: “Толстой всё читал, знал всю современную литературу. Даже наш религиозный журнал “Новый путь” читал”.

“Благоухание седин” - так назвала Гиппиус свой очерк 1924 г., в котором - среди прочих воспоминаний - рассказывает о своей единственной встрече с Л.Т. в Ясной Поляне, куда они приехали с мужем 11-12 мая 1904 г. вскоре после выхода в свет книги Д.С.Мережковского “Л.Толстой и Достоевский”. Этот очерк воспроизводит ситуацию, описанную Гиппиус в повести “Suor Maria”, вышедшей в свет ещё в 1904 г. в “Новом пути”. Точности этих воспоминаний можно доверять, т.к. Д.П.Маковицкий, прочитав в журнале её рассказ, отмечает, передавая общее мнение, что “написано хорошо”. Если о восприятии Толстым одной из ярких представительниц новой литературы приходится высказывать осторожные предположения, основанные на его немногочисленных замечаниях, то судить об отношениях писательницы к яснополянскому старцу можно вполне уверенно, с опорой на её развернутые признания и оценки. Так, характерно указание на причины возникшего желания увидеть Толстого: “...только что произошло знаменитое “отлучение” Толстого от церкви, акт, всех нас тогда больно возмутивший. Словом, чувствовалось не то что любопытное желание “взглянуть” на Толстого, а просто какое-то к нему влечение.” Воспоминания Гиппиус отличают высокий такт, стремление сочетать своё субъективное впечатление (“маленький старичок”, “глаза детские - или старческие, - с бледной голубизной”) с намерением не упустить за видимым главного, сущностного в нем.

Вполне понятно, что разговор коснулся религиозных вопросов: покаяния, смирения, воскресения. При всем несходстве идейных и эстетических позиций собеседников, очевидно, что в те майский дни сошлись люди одной породы - люди, живущие в ритме напряженного религиозно-философского осмысления бытия. Гиппиус с характерной для неё страстностью вступила в спор с “худеньким, упрямым старичком”, который вдруг начал восхвалять “здравый смысл”. Это вызвало у неё парадоксальное убеждение, что Толстой “идеалистический материалист”, как и другие русские люди его поколения. “Только он, как гениальная, исключительной силы личность, довел этот идеалистический материализм до крайней точки, где он уже имеет вид настоящей религии и отделен от неё лишь одной чертой”. На вопрос, переступил ли Толстой эту черту, Гиппиус отвечает утвердительно. И как косвенное доказательство этого приводит последнее, что было сказано Толстым в их религиозно-философском споре о воскресении: “когда умирать буду, скажу Ему: в руки Твои предаю дух мой. Хочет Он - пусть воскресит меня, хочет - не воскресит, в волю Его отдамся, пусть Он сделает со мной, что хочет...” После этих слов мы все замолчали и больше уже не спорили ни о чем”.

Мощное нравственное влияние Л.Н.Толстого так или иначе ощущали на себе все писатели начала ХХ века. Думается, что и для З.Н.Гиппиус общение с великим яснополянцем было важным стимулом духовного развития. Как своеобразный ответ Толстому, упрекающему молодое поколение модернистов в отвлеченном эстетстве, звучит стихотворение поэтессы “Довольно” (1906), начинающееся резко, по-толстовски, и согласующееся со многими его публичными раздумьями:

Довольно! Земного с созвездий не видно!

Ведь топчут сейчас где-то первую травку,

Витать в межпланетных пространствах

Ведь мылят сейчас для кого-то удавку,

мне стыдно. Ведь кто-то сидит над предсмертным

Земля - в содраганьях, в грязи и в крови, письмом,

А мы распеваем о вешней любви. (...)

А мы о любви небывалой поем

...Довольно! Иду...

Козьмина М.А.