Гуманитарные ведомости. Вып. 3(51) Т1 2024 г

7 Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (51), октябрь 2024 г. академического/исследовательского и преподавательского миров пересекаются. Усложняет конфигурацию и темпоральная функция, взятая от институций: дореволюционная – советская – российская (постсоветская). Одной из идей, лежащих в основе особой формы организации науки, стало осознание того, что включение в мирскую жизнь вредит непредвзятости учёного, просто-напросто погружает его в пучину бытовых страстей, когда на науку не остаётся времени и душевных сил. Точные приборы, если с ними небрежно обращаться, перестают выполнять свои функции. Эта мысль, конечно же, появилась задолго до XVII столетия, эпохи первых академий. А философы древности, которые часто были и учёными, поняли это и вовсе до того, как появилось то, что мы сегодня называем «наукой». Нераздельность философского знания, характеризующая первые философские системы и в усечённом виде продолжающаяся до настоящего времени, подразумевает связь и даже нераздельность практической и теоретической философии. В статье с опорой на работы ведущего современного этика, академика РАН А. А. Гусейнова, предметно занимающегося проблемами практической и прикладной философии, мы последовательно обратимся к нескольким важным сюжетам современной жизни этой части философской науки. Во-первых, будет эксплицирована неразрывная связь теоретического и практического в философии. Во-вторых, мы попытаемся понять, как и зачем практическая философия существует в сегодняшнем (российском) обществе. Наконец, поместив эту проблематику в контексты отношений практической философии и государства, отметим некоторые особенности продолжения философской традиции в России. Теоретическая значимость (в) практической философии Исследование академической традиции, в особенности, философии, в современном российском обществе сразу же сталкивается со множеством трудностей. Прежде всего, мешает путаница, особенно сбивающая с толку в контексте нашего замысла: академическое может быть как метафорой «экспертной сферы», так и вполне конкретным указанием на институциональную часть науки/образования. Коль скоро мы говорим об «академической традиции», именно второе понимание выглядит более соответствующим предмету. Но оно ограничивает наше размышление об отношении философии и общества, взглядом философии на общество, в то время как дело состоит в ответе на вопрос, как общество смотрит на философию, которая мыслит себя как общественно-значимое явление. Прочтя эти строки, скептично настроенный (а можно ли мыслить себя иначе в XXI веке?) читатель может улыбнуться, и будет прав: общество не может смотреть, поскольку у него 1) нет органов видения; 2) нет гомогенной субъектности в таком вопросе; 3) общество уже давно не существует. Не идёт ли речь о взгляде философии на саму себя? Каждая из обозначенных проблем отсылает к значимому критическому аргументу в социальной теории или философии общества. Соответственно,