Гуманитарные ведомости. Вып. 3(51) Т1 2024 г

60 Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (51), октябрь 2024 г. единство со Христом по природе, a как «Духовную связь», объединяющую верующих в духе Истины и Любви. Тем самым «Тело Христово» понимается здесь не как Богочеловеческое Тело, a как духовное, спиритуальное тело. Положение о «тварной ограниченности» определяет также и евхаристический план экклезиологии Хомякова. Таинство Еврахистии не спасает христологический догмат, ибо, согласно Хомякову, соборность не становится достоянием личности, и отдельный человек не может быть «сотелесен» Христу даже через таинство евхаристии. Правда, Хомяков говорит и о «телесном единстве со Христом». «Не духом одним угодно было Христу соединиться с верующим, но и телом и кровью, дабы единение было полное и не только духовное, но и телесное» [13, c. 15]. Однако «это телесное единение» выступает y Хомякова не в личной, a в соборной форме: «Церковь, соединяющая всех своих членов в телесном причастии своему Спасителю – вот смысл Евхаристии», – подчеркивает он [12, c. 100]. B чем же в таком случае своеобразие и ценность учения Хомякова о Церкви? Идея единства Церкви вряд ли может претендовать на оригинальность, так как формула «шестиричного единства» (единство тела, единство главы, единство духа, единство веры, единство благодати и единство упования) заучивалась в русских семинариях по латиноязычным учебникам еще с начала XIX в. Разделение Церкви на «видимую» и «невидимую», «земную» и «небесную» тоже вряд ли можно считать догматическим достижением – напротив, в этом можно даже усматривать проявление своего рода «экклезиологического несторианства». Сильная сторона экклезиологии Хомякова оборачивается здесь ее слабостью. Делая акцент на духовном единстве Церкви, Хомяков игнорирует тот факт, что и, как организация на земле, Церковь остается Богочеловеческим организмом: «видимая» Церковь не является внешней к Ее невидимой духовной сущности. Община, возглавляемая епископом, обладает всей полнотой Святого Духа, и в качестве социального организма является полным Телом Христовым, которому присуще Божественное свойство разделяться неразделимо, оставаясь целым в каждой своей части. «Согласно учению о кафоличности Церкви, ее единство является абсолютным: нет видимой и невидимой церкви, земной и небесной, a есть единая Церковь Божия во Христе, которая в полноте своего единства пребывает в каждой местной церкви с ее Евхаристическим собранием» [1, c. 287]. При этом невидимая церковь полностью проявляется в видимой, а видимая выявляет невидимую. Это становится возможным в силу того, что местная церковь, пребывая в эмпирической действительности, не включает ее в себя, ибо она не от «века сего». На наш взгляд, непреходящим экклезиологическим открытием Хомякова явилась его идея об органическом единстве экклезиологии и гносеологии, способствующая пониманию Церкви не только как духовного организма, но и как духовного органона , т.е. метода и критерия постижения Божественной истины, обоснования соборности познания на основе Церковного опыта. В этом смысле экклезиологию Хомякова можно определить,