Гуманитарные ведомости. Вып. 3(51) Т1 2024 г

58 Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (51), октябрь 2024 г. смысл третьего, соборного , этапа Откровения, способствующего наиболее полному приобщению человека к «нравственному существу» Бога. Необходимым условием такого приобщения является преображение отдельного человека в «соборную личность»: силою своей веры и своей любви к Спасителю человек отрекается от своей личности, греховной и злой, и облекается в святость и совершенство своего Спасителя. «Соединенный таким образом со Христом, человек уже не то, чем он был, не одинокая личность; он стал членом Церкви, которая есть тело Христово, и жизнь его стала нераздельною частью высшей жизни, которой она свободно себя подчинила» [12, c. 93]. На этом уровне «теологии откровения» Хомякова достигается тождество учения о Церкви и учения об Истине: соборная экклезиология сливается с соборной гносеологией, образуя, своего рода, «соборную этику ». Характерно, что в основе этого слияния лежит все тоже тварное несовершенство личности, которое и является предпосылкой и истоком ее духовного, соборного совершенства. Церковь как « духовный органон» постижения Божественной истины Экклезиология А. С. Хомякова – наиболее ценная и общепризнанная часть его богословия. Существует, правда, крайняя точка зрения и в этом вопросе, согласно которой повышенный интерес Хомякова к экклезиологической тематике в целом не характерен для святоотеческой традиции и представляет собой уклонение от нее в сторону католической теологии. Так, С. Н. Трубецкой усматривает это уклонение «в преувеличении учения о Церкви, превращении ее в основной Догмат вероучения» [8, c. 446]. Однако Хомяков как раз попытался преодолеть западно-схоластическое понимание Церкви, широко представленное в русском академическом и школьном богословии. По словам Ю. Ф. Caмарина, «Хомяков выяснил идею Церкви; в той мере, всегда неполной, в какой вообще живое явление поддается логическому определению; он выразил эту идею точно, строго, в форме, так сказать, стереотипной, к которой нельзя ничего прибавить и от которой нельзя ничего урезать [6, c. 112]. Л. П. Карсавин заметил, что учение о Церкви – наименее догматически разработанный раздел православного богословия, в силу чего оно особенно часто подвергается сомнительным или еретическим толкованиям [2, c. 367]. Действительно, в богословской литературе существует точка зрения, что относительно слаборазвитая экклезиология Отцов Восточной Церкви в значительной степени объясняется тем, что они заостряли свое внимание на христологии и еще больше на пневматологии, усматривая Церковь во Христе и в Духе Святом, a не в ее экклезиологическом бытии как таковом. Однако в этом как раз и проявляется своеобразие православно-христианского учения о Церкви: понятие Церкви не мыслится здесь вне связи с Христом и Святым Духом, и церковная социология как таковая в чистом виде здесь практически отсутствует.