Гуманитарные ведомости. Вып. 3(51) Т1 2024 г

44 Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (51), октябрь 2024 г. владыка – человек, свобода выражается творением , а необходимость – рождением . Едва ли можно было найти какие-нибудь символы более верные для олицетворения этих отвлеченных идей. Рождение представляет самому грубому уму неотъемлемую присущность необходимости, неволи, точно так же как акт творения представляет самое живое и ясное свидетельство духовной свободы или, лучше сказать, воли ( ибо свобода – понятие отрицательное, а воля положительное )» [34, с. 188]. Здесь везде курсив наш. Таков вывод о свободе и необходимости, коренящихся во многообразии религиозных и конфессиональных «онтологий», делается в «философии духовной конкретности». А. С. Хомяков, критикуя западную философию, в том числе и Гегелевскую, даёт собственное понимание свободы, отличной от воли (нравственного положительного феномена), и необходимости: «Но так как отрицание не удовлетворяло всем требованиям ума, свобода отрицательная объявила мнимые права на достоинство воли, и назвала себя свободным сознанием необходимости (курсив наш – авт.): бедная логическая увертка, выведенная упорным трудом германского мышления из логических, т.е. необходимых, законов вещественно-умственного мира. Правая или неправая, эта философия получила свое полное и законное развитие, но самолюбивое умствование нашего времени не должно пренебрегать глубоким смыслом обрядности веков доисторических» [34, с. 194-195]. Позже Н. А. Бердяев, провозгласив себя единственного «философом свободы и творчества», будет критиковать хомяковские идеи и тексты. Но как же он не увидел хомяковских строчек, где свобода увязывается через креационизм с творчеством? А. С. Хомяков прямо писал о творческой природе свободы человека , укоренённой в его и мира сотворении: «Бог в значении Творца есть основная характеристическая черта иранства. Свобода положена началом, благо нравственное – высокою целию всякого дробного бытия… Нет сомнения, что логическое развитие мысли влечет человека к пантеизму, ибо логика есть соответственно наука проявлений, а свобода (корень единобожия) не проявляется или, проявившись, теряет свой характер… Внутреннее сознание свободы в человеке отражалось в свободном характере самих богов, но свобода, исходящая из понятия о частной и мелкой личности, а не из высокого и нравственного понятия о первоначальном творчестве, заклеймена была всею шаткостью личного произвола… До сих пор наука еще не могла довести логическое развитие далее самоотрицания необходимости, возвращающего мысли свободу, но самая свобода носит еще клеймо отрицания и не представляет творческой и всемогущей воли» [34, с. 199, 203, 205, 274]. Да Н. А. Бердяев и не мог увидеть этого, так как у него «философские новации» В. С. Соловьёва и его самого увязываются с «учением о мировой душе», «вечной женственности», «матери-земле» с «мистицизмом» Майстера Экхарта и Я. Бёме и прочими умственными штучками «натурфилософских и космологических эманаций», которые были не «последним словом в христианской философии», но лишь шагом далеко назад, даже от Гегеля через Шеллинга, не столько к античному платонизму и неоплатонизму, сколько к