Гуманитарные ведомости. Вып. 3(51) Т1 2024 г

23 Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (51), октябрь 2024 г. что он является природным и общественным существом, носителем разнообразных частных интересов. Проблема добродетели и добротности состоит в следующем: как моральный поступок, являющийся непосредственным продолжением и выражением добродетели, моральности человека, соотносятся с действиями, продиктованными его особой природой, т.е. включенностью в реальный мир вещей и других людей. А. А. Гусейнов считает, что, начиная с античности и вплоть до Нового времени, этот вопрос в философии осмысливался по-разному, но всегда в приоритете оказывалась добродетель. Анализируя проблему добродетели и добротности, А. А. Гусейнов рассматривает несколько разных подходов к ее решению в истории этики. В рамках первого – аристотелевского – добродетель и добротность поступка совпадают, добродетельная личность преображает любое направленное на достижение конкретного результата действие в морально значимый поступок. Можно сказать и так, что, совершая поступки, направленные на удовлетворение потребностей человека как живого (биологического) и общественного существа, аристотелевская добродетельная личность совершает их таким образом, что они одновременно оказываются добродетельными. Это происходит отчасти в силу того, что любые «обычные» поступки добродетельная личность рассматривает как средства достижения высшего блага и всю свою практическую деятельность подчиняет стремлению к высшему благу. Если поступки добродетельной личности являются ее непосредственным продолжением, то они оказываются одновременно и добродетельными, и добротными, то есть достигают конкретного результата, на который направлены, и содействуют достижению высшего блага. А. А. Гусейнов справедливо указывает на то, что условием нераздельности добродетели и добротности в аристотелевской этике является полис, который Аристотель понимает как общение ради благой, счастливой жизни и совершенного существования. А. А. Гусейнов отмечает, что «человек приобретает этическую реальность в полисе и как член полиса» [2, с. 171]. Но что это означает? А это означает, в частности, что человек может выступать в качестве начала, причины своих поступков исключительно в нормативно упорядоченном пространстве, справедливость которого признается каждым и не подвергается сомнению. Человек обнаруживает себя и совершает добродетельно-добротные поступки в полисе с его законами, установлениями и представлением об общем благе, которые разделяют все граждане. Законы определяют мир добродетельного человека, они предписывают и добродетельные поступки: они «говорят обо всем вместе», предписывают «как дела мужественного (например, не оставлять строя, не блудить, не насильничать), а также ровного (например, не бить и не бранить); соответственно и с другими добродетелями и пороками: в одном он наставляет, а другое воспрещает…» [1, с. 147]. Началом поступка является субъект, без его устремленности к высшему благу, без его решимости никакой добродетельно- добротный поступок невозможен, однако он невозможен и вне полиса – общения, опосредованного законами и разделяемым всеми представлением об