Гуманитарные ведомости. Вып. 4(50) 2024 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (50), июль 2024 г 32 анализ не просто сложен, но и всегда стоит под вопросом в смысле получаемых результатов. Тут не просто можно ошибиться, а ошибка более чем возможна. В свою очередь, для идентификации неправильного поступка, достаточно зафиксировать моральную неприемлемость мотива, неуместность действия в каких-то обстоятельствах или применение негодных средств для достижения цели. Решая эту задачу, следует сосредоточиться на самом по себе поступке и на этой основе получить точное знание о его моральном качестве (конкретно, о его моральной неприемлемости). Знание о неприемлемости действия возникает, по Дж. Финнису, сразу же, без сложной процедуры морального размышления [14, p. 16–17]. От совершения неприемлемых в моральном отношении поступков нас предостерегают именно запреты, поэтому они больше отвечают определению моральных абсолютов, чем позитивные правила-предписания. Кроме того, позитивные правила-предписания не только создают в жизни человека неустранимое пространство моральной неопределенности, но и не могут отвечать критерию отсутствия исключений. Позитивное правило всегда имеет шанс столкнуться с другим позитивным правилом и это создает основание для его ситуативного неисполнения (у Дж. Финниса есть пример с возвращением взятого в долг оружия предателю или сумасшедшему, почерпнутый из Фомы Аквинского) [14, p. 91]. С небольшим количеством негативных правил ситуация иная, они не сталкиваются между собой и могут быть исполнены всегда и везде. Для Дж. Финниса важно и то, что абсолюты играют в морали защитную, консервативную роль. Они стоят на страже фундаментальных позитивных аспектов человеческого существования (человеческих благ) и призваны противостоять их разрушению [14, p. 10–11]. Чем же быть моральным абсолютам, как не запретами? Соответственно, Финнисово определение нормативно-этического абсолютизма выглядит следующим образом: это такое понимание морали, которое признает существование фундаментальных, не допускающих исключений моральных запретов; в этих запретах то, что запрещено, характеризуется без применения оценочных понятий, в качестве легко опознаваемых физических действий, которые изначально выведены из числа предметов выбора морального агента. Данное определение в целом соответствует пониманию абсолютизма А. А. Гусейновым. Противостояние релятивизации моральных абсолютов Примечательно, что католический традиционализм прошлого и начала нынешнего столетий роднит с негативной этикой А. А. Гусейнова не только определенное единство в понимании необходимости абсолютных запретов для существования морали, но и то, как католики-традиционалисты и российский философ полемизируют с попытками показать ситуативную гибкость моральных принципов. Католики-традиционалисты столкнулись с мощным вызовом со стороны ревизионистской моральной доктрины, получившей название «пропорционизм». Пропорционисты выдвинули в качестве важнейшей нормативной категории категорию «меньшего зла» и предположили, что моральный смысл любого действия можно выявить только в свете взвешивания «тотальности» его положительного и отрицательного воздействия