Гуманитарные ведомости. Вып. 4(50) 2024 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (50), июль 2024 г 26 («категоричный») и «всеобщий». Это могло бы стать предметом специального исследования, но в данной статье не входит в мои задачи. В качестве основных частных моральных феноменов, наделенных предикатом «абсолютный» у А. А. Гусейнова выступают поступки, а также запреты (ср.: «если возможны абсолютные моральные поступки, то они возможны в качестве негативных поступков, задаваемых определенными запретами» [2, с. 280]). «Нравственные требования, – пишет А. А. Гусейнов, – необходимо являются запретами, не могут не быть запретами. Только в качестве запретов они поддаются рациональному обоснованию. Это касается прежде всего таких специфических признаков моральных требований, как безусловность (абсолютность, категоричность) предписаний и бескорыстие мотивации» [5, с. 636]. Раскрывая смысл понятия «категоричность» создатель негативной этики замечает, что оно по сути своей тождественно отсутствию исключений из того или иного требования («отсутствие исключений, невозможность исключений, категоричность требований – обязательный знак нравственности») [11, с. 225]. При этом он уточняет, что не допускают исключений именно «основополагающие» нравственные запреты, в отличие от вторичных, вспомогательных норм [11, с. 228]. Если же мы сталкиваемся с такой формулировкой «основополагающего запрета», которая все же допускает исключения (в тексте буквально – «отступления»), то это значит, что «запрет... не закреплен в моральной безусловности, не доведен до конкретности безусловно обязательных для каждого морального индивида негативных поступков» [4, с. 709]. Отсутствие исключений сопровождается в абсолютных запретах их прозрачностью и очевидностью (ближайшие используемые А. А. Гусейновым понятия «легкость идентификации», «легкость удостоверения», «отсутствие двусмысленности», «однозначность»). В отличие от позитивной программы морали, ее негативная программа может быть выражена вполне определенно, без необходимости сложных ситуативных интерпретаций. «Запрет, – замечает А. А. Гусейнов, – может быть универсальным, безусловным, поскольку он коренится в разуме человека, а не в особенных обстоятельствах его жизни, становится поведенческой установкой в силу решения. Он опирается на автономию воли, поскольку противостоит тем волевым импульсам, которые имеют внешнее (гетерономное) происхождение. Поэтому абсолютная мораль может приобрести реальность только в форме запретов. Она не может сказать человеку, что делать. Но она может ему сказать, чего не делать. Этический и нравственный опыт человечества говорит по крайней мере о двух таких взаимосвязанных запретах: «не убий» и «не лги». Гуманистическая этика не может выразить свое содержание таким образом, чтобы оно прямо сопрягалось с вполне конкретными позитивными действиями индивидов. Она говорит о любви и честности как важнейших основоположениях морали, но при этом остается открытым вопрос о том, какие конкретные поступки надо совершать в тех или иных ситуациях, чтобы следовать этим принципам... Однако гуманистическая этика может запечатлеть свое содержание в запретах, которые в практическом применении совершенно однозначны. Из запретов «не убий» и