Гуманитарные ведомости. Вып. 4 (48) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 4 (48), декабрь 2023 г 27 методологическое значение имеет разграничение принципа секуляризма как взаимного нейтралитета государства и религиозных объединений и принципа светскости (secularity) как гибкого государственно-церковного сотрудничества. После изложения предварительных соображений следует перейти к решению задач исследования. Начнем с выделения существующих в литературе подходов к пониманию модели государственно-конфессиональных отношений в Беларуси и Грузии (первая исследовательская задача). Первый подход – секулярная модель (светское государство) с видовыми отличиями [3, 5-6, 9-10]. Последние не всегда фиксируются в слове (словосочетании), которое используется для обозначения понятия, но видовые отличия секулярной модели обязательно раскрываются в тексте исследования. Р. А. Подопригора относит Беларусь и Грузию к государствам, которые придерживаются принципа отделения религии от государства (светские государства) [6]. При этом для Беларуси характерна политика благоприятствования Белорусской Православной Церкви, граничащая с притеснением других конфессий, а ст. 9 Конституция Грузии «признает исключительную роль Грузинской Православной Церкви в истории Грузии» [11]. В. А. Долин также относит Беларусь и Грузию к светским государствам с тенденцией к росту привилегий Православной церкви. Причем Грузия продвинулась в данном направлении дальше, чем Беларусь [3]. В. Е. Еленский характеризует Беларусь признаками светского государства [9, с. 305-306]. При этом факт заключения соглашения с Белорусской православной церковью [12] вообще не упоминается в анализе. По мнению Е. С. Кузьмитовича, государственно-конфессиональные отношения в Беларуси определяют «светское белорусское государство и институциональная церковь…» (т.е. православная) [10, с. 84]. В. С. Малахов и Д. С. Летняков подразделяют секулярные модели в постсоветских государствах на три подтипа. Первые два – «секьюритизированный секуляризм» как инструмент сдерживания политического потенциала низовой религиозности (Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан) и «нейтральный секуляризм», в рамках которого государство как арбитр отказывается от протекционизма в отношении любой религии (Украина). Беларусь и Грузия занимают срединное положение (модель «амбивалентного секуляризма», основанная на «…отсутствии четкой и последовательной государственной линии в управлении религией» [5, с. 172]). При этом Беларусь рассматривается как вариант I «амбивалентного секуляризма» (фактические привилегии для православия при формально- юридическом равенстве религий; сохранение межконфессионального «баланса»), а Грузия – к варианту II (православие признается «национальной церковью»; отсутствие баланса между конфессиями) [5, с. 172]. Вместе с тем, существует позиция о непродуктивности отнесения Беларуси и Грузии к секулярным (светским) государствам с признанием их специфики по причине неточности данного подхода.