Гуманитарные ведомости. Вып. 3 (47) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (47), октябрь 2023 г 20 Он жил по принципам Толстого, Барчук Владимир Г. Чертков, Похвал не ждал ни от кого он, Никто не плел ему венков. Владимир Григорьевич Чертков с Львом Николаевичем Толстым более четверти века был в тесных отношениях, являясь его редактором и издателем. Они вели обширную переписку, составляющую пять томов собрания сочинений писателя. Длинную жизнь Владимира Черткова, полностью посвященную духовному наследию Толстого, как жизнь Святого Павла – памяти Иисуса Христа – не раз публиковали и описывали, но всегда в усеченном виде. Интересен тот факт, что только часть этого ученичества была хорошо известна русской публике, с 1897 г., когда царь Николай II сослал Черткова в Англию за его поддержку духоборов, до смерти и похорон Толстого осенью 1910 г. На самом деле деятельность Черткова после смерти Толстого и революции, храбрая, умная и самоотверженная, длилась еще четверть века и кончилась уникальным достижением. В. Г. Чертков добился того, что сочинения Л. Н. Толстого вышли полностью, без цензуры, авторских и государственных прав. Отношение к Владимиру Черткову было неоднозначным и даже скорее негативным. Так, например, русский религиозный философ, литературный критик, публицист и писатель, Василий Васильевич Розанов, видел в учениях Льва Николаевича Толстого мракобесие, отрицание всего положительного в русской жизни – церкви, духовенства, брака, искусства, и поэтому с чувством абсолютной правоты критиковал Черткова: «Толстой «согласился» с восхищенным им Чертковым […] Точно два фарисея обнялись и крепко поцеловались». Другие, признав гениальность Толстого, были уверены, что издатель околдовал Л. Н. Толстого. Зинаида Гиппиус, русская поэтесса Серебряного века и писательница, драматург и литературный критик писала: «Не глуп, конечно, и зол. Может быть, и демон. Ведь мы не знаем, кто Чертков. Но вот что мы знаем, и наверно: «самым близким и нужным» для подлинного Толстого была правда, была ясность, прощение другим – не прощение себе, непреклонность любви, т.е. как раз то, чего нет, ни в рукописаниях Черткова, ни в письме, на которое «подтолкнул демон». И если это мы знаем, и в подлинную нужду подлинного Толстого верим, мы с совершенным правом можем сказать: Толстой Черткова не видел, глаза его «были удержаны». Даже писателя издатель временами раздражал и возмущал своим недопустимым поведением, когда свободно распоряжался его письмами и дневниками. Особенно невыносимо было полное отсутствие у Черткова юмора или чувства меры. Известен анекдот: Льву Николаевичу в щеку вонзился комар. Толстой прихлопнул его ладонью, а стоявший рядом Чертков принялся нудить: «Вот вы, Лев Николаевич, учите нас не противиться злу, не ранить, не убивать… А сами убили живое существо – и на щеке у вас кровь!» Толстой ответил: – Не живите так подробно. Лев Толстой справедливо опасался, что Владимир Чертков пропитался «самодовольной тупостью» англичан. Трудно переоценить, до какой степени Англия – ее аристократы, проповедники, нравы и манеры – влияли на Черткова,