Гуманитарные ведомости. Вып. 1 (45) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (45), апрель 2023 г 6 of these aspects of evil with the wisdom of the Creator, which make up a philosophical theodicy. According to Kant, in each domain of the speculative dispute on theodicy there are three essential arguments. Kant holds that the first two arguments in each domain are logically or ethically invalid; while the third argument of a theoretical theodicy immediately concerns the interests of practical reason, and thus it could retain philosophical validity, only if it consequently asserts the source of evil, not in the incognizable essence of things, but in the person himself and the misuse of his freedom. This line of reasoning develops the metaphysical position of Leibniz as the author of the most influential philosophical theodicy, even though the theoretical tenets of an advocate of theodicy as they are remodeled by Kant can find only a partial match in the works of Leibniz. Given the dubious nature of the thesis of objective purposiveness for Kant, as well as his claim that the speculative cognition of the essence of things by reason alone is unattainable, the philosopher is bound to declare the dispute about the vindication of God in the face of evil in the world a theoretically lost cause. Kant’s diagnosis holds furthermore that the arguments of the philosophical adherent of theodicy tend to an unallowable neutralization of moral evil. Since the source of evil is seen in a misuse of freedom, committed evil, even though it cannot be removed by nothing in the world, could be practically overpassed in an act of a determined change of moral disposition, which act is the single possible ground for a justification through mercy and grace. Keywords: Kant; Leibniz; philosophy of religion; theodicy; practical reason; purposiveness; evil; moral evil; natural evil; God’s justice; revolution in the disposition DOI 10.22405/2304-4772-2023-1-1-5-25 Философская мысль чаще всего исходит из убеждения в том, что наблюдаемый нами мир устроен разумно , имеет рационально постижимую структуру. Довольно скоро после того, как философия выработала понятие о цели, это убеждение могло быть выражено в такой форме: устройство наблюдаемого нами мира объективно целесообразно . Согласно такому учению, вещи природы связаны между собой телеологической каузальностью, «служат друг другу средствами к достижению целей» [1, c. 200], причем не только в нашем представлении о них (в этом случае телеология в природе оказывается всецело субъективной), но объективно и сами по себе , так что сама возможность вещей природы понятна лишь при предположении телеологической каузальности [там же]. Согласно Канту, в подобной теории телеология природы составляет не только регулятивный , но конститутивный принцип выведения продуктов природы из природных причин [1, c. 202]. Принципиально возможны два варианта объективной телеологии природы: имманентно-натуралистический (если причины и цели в природе мыслятся как ее собственные причины и цели; поэтому Кант считает, что в такой теории сама природа представляется как «мыслящее существо» [1, c. 200]) и трансцендентно-теистический (если утверждается причина и цель природы как целого вне этого целого, в разумной воле ее творца). Во втором случае, т.е., если мир признается созданием Бога, как верховного разумного существа, в фокусе такого миросозерцания необходимо оказывается «отношение, в котором доступный … опытному познанию мир стоит к высшей мудрости» [3, c. 148], а поэтому вышеприведенное утверждение уточняется в следующем виде: устройство мира, как творения Божия , объективно целесообразно, т.е. согласно с конечной целью творения , или может быть представлено как стремящееся к достижению высшего блага. Именно в таком контексте Лейбниц считал сотворенный мир лучшим из всех возможных миров: «существует