Гуманитарные ведомости. Вып. 1 (45) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (45), апрель 2023 г 31 романтические чувства к П. П. Медведевой, одновременно находясь в переписке со своей будущей женой Натальей Александровной Захарьиной, что нашло отражение в описании любовного треугольника в вышеназванной повести. Повествование ведется от лица Ивана Сергеевича, который, увидев молодого князя, отметил юное лицо, состаренное страстями жизни. Князь сообщает, что при дворе после возвращения из Оксфорда его ждала блестящая карьера, но после ссоры с одним из сослуживцев он отправлен императрицей из Петербурга в Москву для устройства деревень. Еще в Петербурге дочь польской генеральши произвела неизгладимое впечатление на князя. «Это ангел, это существо выше земных идеалов поэта», – говорит он Ивану Сергеевичу [3]. В Москве, находясь в отчаянии от обиды и злости от несбывшихся надежд на успех и славу, князь Михаил Петрович пускается во все тяжкие, проводя дни и ночи в объятиях доступных женщин. Однажды в гостях он знакомится с бедной девушкой Еленой, которая, увидев князя, сразу полюбила его нежно и горячо; завязался роман, плодом которого стало появление на свет незаконнорожденного ребенка. Елена влюблена, но князь-то думает о другой. В повести нежная любовь Елены (как и любовь П. П. Медведевой) отождествляется с любовью телесной, о которой автор пишет так: «Та (Елена) земля, страсть человеческая, это – небо, страсть божественная» [3]. Любовь небесную (божественную) в повести олицетворяет любовь княгини, имени которой автор не называет (возможным прототипом является будущая жена автора Н. А. Захарьина). Телесная любовь, по мнению Герцена, в отличие от небесной, не способна к высшему предназначению. Слушая исповедь князя о земной, телесной, страстной любви, Иван Сергеевич подумал: «Вот куда ведут необузданные страсти» [3]. После помилования императрицы Михаилу Петровичу разрешено бывать при дворе, назначен день его свадьбы; Елена же, «насладившись всем земным» [3], через несколько месяцев умирает от тяжелой болезни. В финале повести у князя, после известия о смерти Елены, «признаки сумасшествия начали показываться и в словах и во взоре» [3]; но жена продолжала любить его удвоенной духовной любовью. Нам представляется, что безымянность княгини связана именно с создаваемым автором ореолом святости. Герцен так описывает княгиню: «Что за небесное выражение в лице! И эта пышная легкая ткань, едва касаясь ее гибкого стана, делает из нее что-то воздушное, неземное, отталкивающее всякую нечистую мысль» [3]. После сумасшествия князя жена удвоила заботу о нем, проявляя христианскую любовь, возвышающую и преображающую человека, которая все терпит, все переносит, всему радуется. Антиномия духовной и телесной любви в повести «Елена» явно решается путем интеграции духовной и телесной любви при главенстве духовной составляющей любви, что было не характерно для более позднего творчества Герцена, рассматривающего в целом любовь в системе рационалистической концепции.