Гуманитарные ведомости. Вып. 1 (45) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (45), апрель 2023 г 18 морального мира. Первый аргумент в этом «судебном заседании» терпит, следовательно, неудачу; б) философствующий адвокат божественной правды делает шаг назад: в сотворенном мире, признает он, «нет безусловного, отвечающего справедливости соотношения между виной и возмездием» [3, c. 145]; неправедный бывает счастлив даже до конца жизни. Однако таково уж необходимое свойство существ природы; это не преднамеренное свойство, а значит, оно и не морально. Добродетель должна бороться с бедствиями и страданиями, увеличивающими ее ценность; и если добрый человек сам страдает без вины, и страдает еще больше, видя благоденствие порочного человека, то он обязан, следовательно, преодолевать и это свое страдание. Разум убеждает, таким образом, сомневающегося в том, что причина его сомнений есть некий неизбежный факт природы, и постольку, казалось бы, «разрешает этот диссонанс жизни … в великолепнейшее нравственное благозвучие» [3, c. 146]. Однако эта гармония только кажущаяся. Мы, конечно, можем думать, что страдания и бедствия, предшествующие добродетели или сопровождающие ее, согласуются с нею в моральном смысле, поскольку смерть, как завершение жизни, «не увенчивает добродетели и не наказывает порока» [там же]; однако, по свидетельству опыта, смерть постигает человека вдруг и бессмысленно. Так что добродетельный человек страдает не для того , чтобы очистить его добродетель, но потому , что он добродетелен. Между тем это соотношение прямо противоположно понятию о справедливости. Если даже возможно, что с окончанием земной жизни человека не кончается его жизнь вообще, то это все же только возможность , которая не может считаться оправданием промысла Божия. Морально-религиозный разум, отмечает Кант, предписывает (веру в) эту возможность, потому что благодаря этой вере практический разум приучается к терпению; однако эта школа смирения сама по себе не дает уверенности и спокойствия; в) адвокат справедливости Бога делает второй шаг к отступлению: он признает, что порочные и преступные люди избегают заслуженного ими по справедливости наказания и благоденствуют; более того, он признает, что в эмпирическом мире это так и должно быть , потому что это есть необходимое следствие порядка природы . Благополучие или несчастье людей в этом мире, говорит он, нужно признать просто следствием применения их собственных способностей (их прагматического ума и житейской ловкости) [3, с. 146], а применяя их, они руководствуются только законами (общей и человеческой) природы, а не какими-либо высшими соображениями, например, правилами морали. Соответственно, их счастье и несчастье не сообразуется здесь с этими морально-практическими правилами; так что достойный счастья согласно морально-практическому закону субъект может быть здесь и бывает несчастен, и наоборот. Иное дело в будущей жизни, в умопостигаемом мире. Там «порядок вещей» существенно иной: там каждому человеку достается та мера счастья (блаженства), которой он заслуживает по своим поступкам в эмпирическом мире. Лейбниц, например, провозглашает: «Здесь, на земле, мы видим кажущуюся несправедливость и мы верим в истину сокровенного