Гуманитарные ведомости. Вып. 1 (45) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (45), апрель 2023 г 11 теодицеи со словами Писания: «Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои, говорит Господь» ( Исаии 55:8 ), при всей видимости смирения перед неисповедимой мудростью Творца, этого рода апология божественной мудрости подвергается (как минимум) искушению оспаривать, в пользу этой иррациональной мудрости, ясный и всеобщий в своей разумности критерий человеческого морального закона. Человеческой точке зрения, по убеждению «апологета» такого рода, может потребоваться (но в силу человеческих привычек он, вероятнее всего, скажет: требуется ) «переоценка ценностей», которая в данном случае окажется «переоценкой» в пользу безусловного презрения к «светской этике» и безусловной же, и что гораздо хуже, беззаветной (то есть бездумной ) преданности толкованиям положительной религии (веры откровения). Подобная парадоксальная ловушка для рациональной теодицеи на первом ее поприще обнаруживается, например, когда Лейбниц, отвечая на выпад оппонента, согласно которому Бог христиан допускает грех, хотя грех морально невозможен и к нему не может быть снисхождения, говорит: «допущение греха позволительно, или морально возможно, тогда, когда оно обязательно, или морально необходимо, т.е. тогда, когда нельзя помешать греху другого, не совершая самому греха», т.е. не нарушая обязанности перед самим собой или перед другими [7, c. 479]. Странное допущение, что у Бога могут быть этические обязанности хотя бы только перед собой , Лейбниц поясняет в том смысле, что это есть обязанность не причинить ущерб собственным совершенствам [там же]. Тем не менее «в сухом остатке» подобной аргументации остается признание, что Бог действительно допускает грех и зло, и якобы имеет на то высшее правомочие; а также весьма парадоксальный перевод учения о зле и грехе в плоскость моральной казуистики , после чего встает законный (при данных предпосылках) вопрос о том, в каком случае допущение греха будет морально позволительным для человека . Оба эти последствия и означают релятивизацию человеческого морального закона; б) другая стратегия оправдания божественной мудрости состоит в том, чтобы признать действительность морального зла, как практической нецелесообразности в свете безусловного морального закона разума, но указать, что это зло имеет основание в «ограниченности природы человека как конечного существа» [3, c. 142], а значит, в зависимости этой природы от внеположного ей: по Лейбницу, в каждом Божьем создании «существует природное несовершенство » [8, c. 144; курсив Лейбница. – А. С .], обусловленное его природной ограниченностью. Эта «ограниченность восприимчивости создания служит причиной недостаточности его действия» [8, c. 150]. В другой формулировке: творения «имеют свои совершенства от воздействия Бога, но … несовершенства свои они имеют от своей собственной природы, которая не способна быть без границ» [5, c. 420]. Этот довод оправдывает моральное зло в творении тем, что оно необходимо присуще сотворенному существу, так что творец не мог ни предотвратить его появления, ни устранить его, после того как оно однажды явилось в мире. Аргумент в этом роде Кант вспоминает затем в своем трактате о религии, где приводит