Гуманитарные ведомости. Вып. 4 (44) 2022 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 4 (44), декабрь 2022 г. 68 всегда обнаруживаются две четко различимые сферы, Сакральное и Мирское (Профанное), другими словами, сфера Магии и Религии и сфера Науки» [12, c. 19]. 3) Парадокс «верующего безбожника» Не претендуя на исчерпывающее описание рассматриваемой темы в рамках неизбежно ограниченного объема одной статьи, отметим, что на своем Я1 А. А. Зиновьев писал, что «с детства ощущал в себе что-то такое (не нахожу этому названия), что сместило мои оценки явлений жизни и мои интересы в сторону от общепринятых норм на этот счет», выразив для себя в формуле «Я сам себе Сталин» [7, c. 14]. Называя себя «отщепенцем», он писал, что «вся история цивилизации обязана своим прогрессом людям, которые были уклонением от общепринятых норм», при этом речь не шла об отклонениях в смысле «медицины», «больного воображения», «эгоизма» или «эгоцентризма», полагая свой выбор «явлением социальным, а не психологическим..., «формой отказа от борьбы за социальный успех» [7, c. 15]. Детство его прошло в условиях, когда «вера и неверие в наших краях мирно уживались друг с другом не только в отношениях между людьми, но и в душах отдельных людей», тогда «верующие терпимо относились к проповеди атеизма», а «неверующие столь же терпимо относились к верующим» и если «мои дедушка, бабушка и мать были религиозными», то «отец стал атеистом еще в молодости», при этом «бабушка по матери была верующей, а дедушка нет» [7, c. 59]. Его «дедушка и бабушка много читали и пересказывали нам, внукам, прочитанное», они были людьми «религиозными, но без фанатизма, в каком-то романтическом, сказочном и даже детском смысле», при этом отмечая недетскую серьезность того, что «бабушка перенесла непрекращающиеся физические страдания в течение стольких лет лишь благодаря вере и постоянным молитвам», вспоминая, как сам «много раз слушал ее разговоры с Богом и со своей ногой», что стало и частью его собственных практик отношения с реалиями собственного организма, когда он «разговаривал с болевшими частями тела как с особыми существами», стараясь «убедить их в том, что их болезненное состояние вредит нам обоим» [7, c. 33]. Магия, религия и наука (Малиновский), или поэзия, этика и логика (Гегель) выступили экзистентными аспектами нормативного бытия личности в мире. В этом контексте он вспоминал, что «два человека в наших краях, не занимавшие никаких постов и не имевшие специального образования, имели всеобщую известность и пользовались всеобщим уважением». Первым был «лекарь-самоучка Толоконников», который «одному ему известными способами лечил всякие болезни, включая рак» и смог спасти жизнь даже «главному маршалу авиации». Последний был выходцем из тех же мест, и, заболев раком, когда «лучшие столичные специалисты сочли его обреченным», вспомнил о целителе из народа, который действительно «поставил его на ноги» и «маршал прожил еще много лет» [7, c. 37]. Вторым таким человеком была его мать, которая обладала талантом исцелять « недуги душевные» и « удивительной способностью притягивать к себе людей», при этом для всех «в ее присутствии