Гуманитарные ведомости. Вып. 4 (44) 2022 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 4 (44), декабрь 2022 г. 116 О постоянной готовности заключить мир, преодолев противостояние, свидетельствует такой – хорошо известный каждому носителю культуры – жанр детского фольклора, как мирилка («Мирись, мирись, мирись…»). Уникальное средство народной педагогики, мирилки, являясь иллюстрацией сложного переплетения взрослого и детского творчества, указывают на изначальную бессмысленность, тщетность, вредоносность ссоры (вражды) и пр.: «Давай с тобой мириться / И во всём делиться. / А кто не будет мириться, / С тем не будем водиться!» [9, с. 316]. В мирилке, этом своеобразном навигаторе, способе кодирования на позитивное разрешение проблемы, как правило, обозначается желанный результат примирения: «Если ссоришься с соседом, / Помириться не забудь, / Ты ж не хочешь быть зловредой, / Значит, лучше другом будь» [9, с. 317]. Истоки такого традиционного тяготения к примирению и посредничеству, основополагающим задачам духовно-нравственного и государственно-правового строительства как основам независимости и сильной государственной власти, находим в образцах древнерусской книжности («Повесть временных лет», «Поучение детям своим» князя Владимира Мономаха, «Моление Даниила Заточника» и др.). Так, идея всеобщего примирения всех православных народов, противопоставляющая их чужой агрессии и вражде, представлена в «Слове о Законе и Благодати» Илариона, в котором утверждается идея равноправия всех христианских народов. Вневременный феномен примирения (точнее, постоянного стяжания мира, упреждения любого нарушения миропорядка), потребность в примирении обусловлены базовыми – как психологическими, так и мировоззренческими – основаниями национального характера, верой народа и ценностными смыслами отечественной культуры, обеспечивающими готовность пожертвовать собой ради общей цели примирения, олицетворением которой и выступает государство. В отечественной литературе, искусстве и культуре канон примирения, восходящий к православным истокам, духовным идеалам и добродетелям русского народа, представлен в самых разных исторических коллизиях и судьбах разных людей. Вспомним пушкинскую формулу, созданную юным лицеистом в стихотворении «Воспоминания в Царском Селе» вскоре после изгнания Наполеона из России, в котором поэт искренне восхищён миролюбием русского воинства, русского народа: «А он – несёт врагу не гибель, но спасенье / И благотворный мир земле» [13]… Александр Пушкин, в подростковом возрасте ставший свидетелем триумфального освобождения от наполеоновских полчищ и России, и Европы, не перестаёт дивиться доблестям русских воинов: «Ты в каждом ратнике узришь богатыря, / Их цель иль победить, иль пасть в пылу сраженья / За Русь, за святость алтаря» [13]. В сердце русского народа, земли которого разграблены и опустошены («Москва в унынии, как степь в полнощной мгле…» [13]), отрок Пушкин не видит жажды мщения, возмездия, потому и искренне восхищается: «…Но что я вижу? Росс с улыбкой примиренья / Грядёт с оливою златой…» [13]. И это, в сущности, –