Гуманитарные ведомости. Вып. 3 (43) 2022 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (43), ноябрь 2022 г 93 должна обосновывать «средний, медианный уровень», соединяющий ценности и обыденное сознание, но это пока не достигнуто и содержит риски очередного срыва общества. Более того, влияние культурных технологий ориентирует на «технологическую прогрессивность», в которой правовая культура как система ценностей соответствует концепции разъединенности личности. Это находит выражение в феномене «парадоксального человека» Ж. Т. Тощенко [19], который пытался осмыслить данное явление на основе парадоксальности отечественной правовой культуры, где в русском менталитете сформировался особый стереотип и особый тип нравственности, воплощающий дух бунтарства, порождаемый официальным дискурсом права, легитимацией произвола и несправедливости по отношению к массе трудового народа. Именно под влиянием этого фактора возник «эффект Дубровского», «благородного разбойника», восставшего против несправедливости общественной системы. Если же разобраться в том, что нравственный ориентир достойного образа жизни, по утверждению Тощенко, размывался в России реальной практикой, которая демонстрировалась и строилась по принципу «быть на праве интересов других», очевидно, что путь к возвращению к традиционной правовой культуре включает нравственные образцы достойного, но это сложно осуществимо. Именно этими настроениями определяется отношение к традиционному праву как позитивному, но утопическому; по отношению к традиционной правовой культуре, как невозможной в условиях общества, в котором высок уровень социальной несправедливости. Запрос на традиционные ценности в реальности отражает движение к национализации российских элит, при этом сохраняя раздвоенность сознания того, что остаются механизмы либертарианства, ориентированного на легитимацию социальных неравенств. Предпринимаемая в культурно-духовном пространстве российского общества стратегия обоснования культурно- цивилизационной особенности имеет пределы в том, что современный человек претендует на снижение истины до собственного уровня, то есть не обращается к высшим принципам права (общему благу и справедливости), как превосходящему уровень современного рационального права. Вероятно, правовая культура делает пока символические шаги и отмечена определенной импровизацией по поводу заимствования различных сценариев (воцерковленность, нравственная миссия, отстаивание традиционного образа жизни, традиционные ценности). В реальности при самом строгом контрасте с практикой наблюдается интеллектуальное визионерство, которое отрекается профессионалами в силу расхождения с реальным правотворчеством и правоприменением. Следует признать, что в современной России в дефиците теоретико-правовая и философско-правовая мысль, ориентированная на осмысление правовой традиции на основе сохранения исторического опыта российского общества в сравнении с существующими правовыми культурами. Это требует переосмысления концентрации правовой культуры на гуманитарном праве, на правах человека, и нуждается в том, чтобы выйти за пределы классического европейского