Гуманитарные ведомости. Вып. 3 (43) 2022 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (43), ноябрь 2022 г 151 многочисленные библейские сюжеты и образы. Но как отмечают исследователи, обращение к ним было связано со стремлением найти «вечные опоры – нравственные и философские – для своих отнюдь не религиозных концепций» [5, с. 44]. Уточним: в «Плахе» отражена попытка Айтматова создать собственное морально-этическое учение с опорой на христианство. После выхода романа один из главных представителей научного атеизма в СССР, религиовед И. А. Крывелев (у которого в 1970 году случился ожесточенный спор с писателем В. Ф. Тендряковым, заявившим, что он не принимает воинствующий атеизм) обвинил Айтматова в богоискательских грехах, в намерении перевоспитания советского человека и в «кокетничании с боженькой» [6]. Итак, остановимся более подробно на интересующем нас термине «богоискательство». Это религиозно-философское течение было распространено еще в досоветский период, в среде либеральной российской интеллигенции начала ХХ века (известные представители: Д. С. Мережковский, Н. М. Минский, Л. И. Шестов и др.), но получило новое выражение в произведениях советской литературы. Айтматова довольно спорно можно отнести к либеральному кругу, однако некоторые из идей течения он, действительно, перенял. Черты богоискательства можно обнаружить в сознании его героев: «Характерными были искреннее желание, потребность не только в религиозном мировоззрении, но именно в религиозной вере, не связанной официальной церковностью и не ограниченной жесткими рамками христианской догматики… Богоискателям приходилось отстаивать свою точку зрения, ведя полемику в двух направлениях – с атеистически настроенным крылом интеллигенции и с официальной церковью» [7, с. 177]. Между теми же противоборствующими сторонами окажется главный герой «Плахи» Авдий Каллистратов. Будучи сыном дьякона, Авдий начинал обучение в духовной семинарии, но был отчислен как «еретик-новомысленник». Он публиковался в областной газете, где выражал собственную позицию относительно статуса православия в ХХ веке. Ключевым эпизодом стал разговор юноши с «представителем Московской патриархии, отцом Координатором», в результате которого молодого «обновленца» предают анафеме: «Вы ратуете за абсолют вероучения, за конечное раз и навсегда постижение сущности мира и нашего духа, но это же нелогично – неужто за две тысячи лет христианства мы не в состоянии добавить ни одного слова к тому, что было сказано едва ли не в добиблейские времена?.. Моя церковь – это я сам. Я не признаю храмов и тем более не признаю священнослужителей, особенно в сегодняшнем их качестве… Бог в наших мыслях и в наших словах» [8, с. 86-87, 95]. Принципиально важно, что духовные поиски Авдия можно рассматривать с двух позиций: взгляд на сущность Бога, взгляд на личность Иисуса Христа. Авдий выдвигает концепцию Бога-современника, не соотносящуюся с традиционными христианскими представлениями о высшем существе, провозглашая «преодоление вековечной закоснелости, раскрепощение догматизма, предоставление человеческому духу свободы в познании Бога как высшей сути собственного бытия» [8, с. 85]. В романе присутствует