Гуманитарные ведомости. Выпуск 2(42). 2022 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого № 2 (42), июль 2022 г. 76 смерть ребѐнка. Здесь нужно понимать, что смерть Толстой воспринимает как переход в более совершенную форму жизни, соединение с Богом, проявление его милосердия. « Смерть Ванички была для меня, как смерть Николиньки, нет, в гораздо большей степени, проявление Бога, привлечение к Нему. И потому не только не могу сказать, чтобы это было грустное, тяжѐлое событие, но прямо говорю, что это (радостное) - не радостное, это дурное слово, но милосердное от Бога, распутывающее ложь жизни, приближающее к Нему, событие. - Соня не может так смотреть на это» (12 марта 1895) [4, с. 10]. Ещѐ одной дающей поводы для разнотолкования темой жизни Толстого являются его отношения с женой. В дневниках встречаются записи, в которых Лев Николаевич пишет об отсутствии взаимопонимания между ним и Софьей Андреевной. Запись от 13 октября 1895 года проясняет истинное отношение Толстого к своей жене и также свидетельствует об ином, божественном взгляде на обычные вещи: «Слова эти писаны в минуты раздражения. – «Теперь повторяю ещѐ раз для всех, кому попадутся эти дневники. Я часто раздражался на неѐ за еѐ скорый необдуманный нрав, но, как говорил Фет, у каждого мужа та жена, которая нужна для него. Она - я уже вижу как, была та жена, которая была нужна для меня. - Она была идеальная жена в языческом смысле - верности, семейности, самоотверженности, любви семейной, языческой, и в ней лежит возможность христианского друга» (13 октября 1895) [4, с. 61]. Основную роль, которую избирает себе Толстой в эти годы, – роль слуги Бога, которая предполагала смирение, самоуничижение. « Думаю, спрашиваю тебя, что мне делать, сомневаюсь, колеблюсь, как будто я не знаю или забыл, кто я, и потому, что мне делать. Помнить, что я не хозяин, а слуга и делать то, к чему приставлен. С каким трудом я добивался и добился этого знания, как несомненно это знание и как я мог всѐ-таки забыть его - не то что забыть, а жить, не применяя его» (4 февраля 1897) [4, с. 133]. Приложение себе этой роли было связано с внутренним диалогом, своеобразным раздвоением. Толстой отделяет себя, духовного, от земного. « Стал думать о себе, о своих обидах и своей будущей жизни и опомнился. И мне естественно было сказать себе. Тебе-то что за дело до Льва Николаевича? И хорошо стало: Стало быть есть тот, кому мешает подлый, глупый, тщеславный, чувственный Лев Николаевич» (17 ноября 1897) [4, с. 162]. Как видим, из приведѐнной фразы, Толстой не подбирает определения для самохарактеристики: они объективируют прямую негативную оценку. Думать о себе, по мнению Толстого, проявление эгоизма. К себе, земному Льву Николаевичу, Толстой относится с большой долей скепсиса и требует от себя жить для Бога. « Только бы себя не любить, себя, своего Л.Н., и будешь любить и Бога и людей. Ты зажжѐн и не можешь не гореть, а горя, будешь зажигать других и сливаться с другим огнѐм. Себя любить значит жалеть свою свечу и тушить огонь». Внутреннюю любовь к Богу Толстой представляет в виде метафоры огня и света, имеющей архетипическую основу (28 ноября 1897) [4, с. 167]. Принятие роли слуги Толстой уподобляет экзамену. Это непростое испытание, как считает сам Толстой, он пока не сдал. « Опять всѐ по-старому.