Гуманитарные ведомости. Выпуск 2(42). 2022 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого № 2 (42), июль 2022 г. 36 ground near Magnitogorsk. The burial dates to approximately the 2 nd half of the 21 st century BC. This is where the movement of chariots to the south, east, and west began. The invention of war chariots became a real revolution in the military affairs of the ancient world and contributed to the expansion of the Indo-Europeans to adjacent territories, as well as the spread of the Indo-European religion, cosmogony, language, and thought patterns. The single-axle war chariot, that so often appears in ancient myths and literature and serves as an attribute of the gods, a symbol of prestige, festivity, and triumph, is the oldest archetype, a trace of the historical memory of the Greeks about the times of the conquest of the region by tribes that bring the benefits of civilization. No wonder it is the chariot that is used by the hero of Parmenides in his metaphysical journey, ending with the acquisition of the most important truths. The author points out that Parmenides from Elea was a descendant of the Greeks from Phocaea in Asia Minor, which means that he was brought up in the context of the Asia Minor religious and metaphysical tradition. Among the gods of Asia Minor, revered by the Greeks as well, there is Cybele, the giver of fertility is well-known. And a golden chariot was one of its main attributes. Her name itself is related to the Slavic *kobyla. Cybele herself had her prototype in the more ancient history of mankind - the Indo-European Great Mother, who received many incarnations in Eurasian religions. Perhaps it was exactly this Indo-European Great Mother that served as the archetypal prototype of the Goddess from the poem On Nature. Keywords: history of philosophy, mythology, religion, Ancient Greece, Hyperborea, the Indo-Europeans, Parmenides, chariotry, Mother goddess, Cybele. DOI 10.22405/2304-4772-2022-1-2-35-49 В прологе к поэме «О природе» лирический герой Парменида совершает фантастическое путешествие в колеснице, которую несет пара «многоумных» (πολύθραζηοι) коней. Его сопровождают девы-Гелиады, дочери Солнца, указывая дорогу из тьмы к свету, к зримому , как и подобает им, первым лучам рассвета. Путь приводит к воротам между Днем и Ночью, стоящим под охраной Дике, Правды; Гелиады ласковыми словами уговаривают ее пустить процессию внутрь. Далее они мчатся по «широкой и торной» дороге и, наконец, перед Парменидом предстает Богиня (θεά); она берет юношу за правую руку и заводит речь, открывая удивительные, прежде никому не ведомые истины… Проэмий оставляет много вопросов, на которые до сих пор не существует окончательных ответов. Почему Парменид прибег к стихотворной форме, а именно, к старинному гекзаметру? Только ли в педагогических целях, для облегчения восприятия и запоминания, или же для придания своему учению высокопарности, т.е., по выражению Плутарха, заимствуя у поэзии размер и высокий стиль, как берут колесницу (ὄτημα), чтобы не ходить пешком (De aud. poet. 2, 16С = DK 28 A 15)? Почему он представляет себя в поэме юношей, куросом , а не зрелым мужем? Что это за путь, который приходится преодолеть его герою, вверх он ведет или вниз, персональный он, либо же его при определенных условиях может пройти каждый? Зачем к нему в спутницы набились Гелиады? Где находятся врата, охраняемые Правдой, почему в ее руках двойные ключи? Что за «многоумные» лошади несут Парменида? Кони это все-таки или кобылы? Возможно, это важно. Гатри, по крайней мере, утверждал, что у Парменида – именно кобылы, и даже недоумевал, зачем автор «сменил им пол», ведь герой поэмы летит по небу явно в колеснице Солнца, а Пиндар уверенно связывает Гелиоса именно с конями (Ol. VII 71) [6, с. 28].