Гуманитарные ведомости. Выпуск 4(40). 2021 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 4 (40), декабрь 2021 г 59 вопросов о смерти в цифровом пространстве, относится, как правило, к области прикладной, или, конкретнее, цифровой, этики. 4. Проблема цифрового бессмертия несколько обособлена от проблем цифровой смерти и послесмертия, главным образом потому, что лежит в сфере будущего развития технологий, и является предметом прогностической оценки и осмысления. 5. Терминология, связанная с вопросами смерти в цифровом пространстве, уже сложилась, но не окончательно оформилась, так как многим терминам все еще не придан правовой статус. Это такие термины, как «digital afterlife», «цифровая загробная жизнь», «цифровое послесмертие», «цифровые останки», и даже «цифровые зомби». Наиболее логичным, на наш взгляд, является термин «digital afterlife» – как альтернатива «on-life», термину, предложенному философом Л. Флориди для обозначения жизни, протекающей в цифровом пространстве. Однако, не так просто найти аналог в русском языке, поэтому, на наш взгляд, наиболее точным будет слово послесмертие – как некое присутствие в цифровом пространстве после смерти. При этом данное присутствие может подразумевать любой существующий цифровой след, когда-то оставленный умершим. Цифровая смерть и цифровое послесмертие Вопросы о цифровой смерти и послесмертии в последнее время поднимаются в отечественной и зарубежной философской литературе, а также являются предметом повышенного интереса СМИ. Среди зарубежных исследований наиболее выделяются работы сотрудников Лаборатории цифровой этики при Оксфордском университете и Оксфордском интернет- институте [5], которые, в основном, касаются проблем посмертного существования в цифровой реальности; их условно можно разделить на следующие направления: работы, связанные с социально-культурными проблемами; с этической оценкой; с правовыми аспектами. Дискурс о цифровой смерти, послесмертии и бессмертии возникает и в отечественной научной и публицистической литературе. Так, О. В. Мороз отмечает, что понятие «цифровая смерть» изначально предстает как «некий маркетинговый конструкт, который оказался очень интересен веб-дизайнерам. Не с точки зрения продаж, а в целях конструирования новых элементов цифровой среды» [1]. В результате создается некое пространство (танатосенсетивная среда), в котором можно сконструировать практики скорби по самому себе, заранее обозначив сценарий траура на случай собственной смерти: «она позволит людям испытывать и представлять, репрезентировать всю гамму эмоций, связанных с чужим умиранием, и регламентировать, программировать собственный уход из жизни. Цифровая среда будет подстроена под то, к чему мы привыкли офлайн. Иными словами, под репрезентацию того экзистенциального, радикального, опорного опыта, благодаря которому человек опознает себя живым (мы опознаем себя живыми в том числе как существа, когда-нибудь, в перспективе обязательно сталкивающиеся со смертью)» [1]. При этом вопрос о смерти, как конечной точке жизни, приобретает иные смыслы в цифровом пространстве: «Я при