Гуманитарные ведомости. Выпуск 4(40). 2021 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 4 (40), декабрь 2021 г 34 представляется, что война выступила неким фоном, на котором извечная трагическая суть мира с её инфернальными истоками зла стало намного очевидней. Среди рассказов военного периода выделяется «Взыскание погибших» своей наибольшей остротой, болью и глубиной проникновения в несчастье, то есть в горе человеческого удела. Здесь горе буквально прорастает из самых корней бытия. Сюжет типичен для военных лет: мать возвращается в родной дом, и находит всех своих погибших от рук фашистов детей. И она умирает в конце концов на их могиле. Все её мысли и чувства от момента прихода в свой дом до смерти составляют «вещество» горя, которое, по словам автора «было вечным и печаль неутолимой – мать утратила мёртвыми всех своих детей» [12, с. 213]. Следующие слова являются вершинными в рассказе, в них концентрация той нравственной муки, которую испытывает и герой Достоевского в «Кроткой»: «Сколько я сердца своего истратила на вас, сколько крови моей ушло, но, значит, мало было, мало было одного сердца моего и крови моей, раз вы умерли, раз я детей своих живыми не удержала и от смерти их не спасла... Они что же, они дети мои, они жить на свет не просились. А я их рожала – не думала; я их родила, пускай сами живут. А жить на земле, видно, нельзя ещё, тут ничего не готово для детей: готовили только, да не управились!.. Тут жить им нельзя, а больше им негде было, – что ж нам, матерям, делать-то, и мы рожали детей. А иначе как же? – Одной-то жить небось и ни к чему...» [12, c. 217]. Это мольба-причитание, вопрошание-недоумение, предел горя и отчаяния, на которое только и способен человек. За этой для военного времени обычной ситуацией раскрывается какая-то фундаментальная поврежденность самого бытия, и нравственный гений Платонова это улавливает и передаёт. И вот уже перед самой смертью героини рассказа такие слова автора: «Она снова припала к могильной мягкой земле, чтобы ближе быть к своим умолкшим сыновьям. И молчание их было осуждением всему миру-злодею, убившему их, и горем для матери, помнящей запах их детского тела и цвет их живых глаз...» [12, с. 219]. Но автор не оставляет своего читателя в полном и беспросветном отчаянии. Свою надежду, надежду робкую, почти неуловимую он в конце рассказа вкладывает в уста красноармейца: «Нужно не только истребить намертво врага жизни людей, нужно ещё суметь жить после победы той высшей жизнью, которую нам безмолвно завещали мёртвые; и тогда, ради их вечной памяти, надо исполнить все их надежды на земле, чтобы их воля осуществилась и сердце их, перестав дышать, не было обмануто. Мёртвым некому довериться, кроме живых, – нам надо так жить теперь, чтобы смерть наших людей была оправдана счастливой и свободной судьбой нашего народа и тем была взыскана их гибель» [12, с. 220]. Вот это и есть нравственная основа, главная нравственная идея творчества Андрея Платонова – жить ради других, ради вечной памяти погибших. В этом их взыскание, в этом и оправдание их гибели и оправдание бытия. Можно сказать, что это нравственная теодицея: продолжать жить и