Гуманитарные ведомости. Выпуск 4(40). 2021 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 4 (40), декабрь 2021 г 101 DOI 10.22405/2304-4772-2021-1-4-100-108 Рене Шар и Мартин Хайдеггер, Мартин Хайдеггер и Фридрих Гёльдерлин… Эти имена связаны между собой невидимой нитью поэтического творчества, которое прекрасно описано Хайдеггером в его концепте поэзиса как актуализации истины через творчество. Действительно, применяя в своей жизни оптику Хайдеггера, в том числе взгляд на вещи через понимание поэзиса, приходит новое чувство жизни, экзистенциалы внезапно, вдруг возрождаются. Проходит дигитальная пелена с глаз, и перед человеком сразу же оказывается новый мир, наполненный божествами и смертными, небом и землёй. Перечисленные реалии зеркально играют в четверице Хайдеггера, заменяя смыслами идеи, энергией аффекты, понятые в пространстве, а не во времени. Парадоксальным образом оказывается, что всё человеческое творчество неотрывно фундировано в онтологическом плане бытия, а любая объективация приводит к иллюзии отсутствия субъективности. Но поэзия на то и дана, чтобы мы видели то, чего нет, и воплощали это в своей жизни, расширяли реальность посредством воображения. Человечество страдает депрессией, движется в сторону цифрового эскапизма, теряя в этом нечеловечном пути экзистенциалы Любви, Заботы, Мечтательности. Глубокие чувства уже не тревожат сердца пользователей сети интернет, они охладели к глубинным переживаниям. Теперь, как никогда, важен голос поэта, вопрошающего о бытии. В поэзии ищем мы бытийственные истоки того огня сознания, Логоса, который «сушит» души, по мысли Гераклита, превращая их в искру бесконечности и вечности. «Свет был изгнан из наших очей. Он у нас затаился в костях. Мы, в свой черёд, из костей изгоняем его, чтоб вернуть ему прежний венец» [8, с. 52]. В этом отрывке можно увидеть уроки Сопротивления, в рядах которого сражался французский поэт и друг Хайдеггера Рене Шар. Эти уроки «питались тревогой, гневом, страхом, вызовом, отвращением, хитростью, минутным сосредоточением, иллюзией будущего, любовью» [1, с. 339], то есть Шар прошёл практический экзистенциальный путь, пробудив экзистенциалы в пограничных ситуациях мировой войны. У него есть опыт предельного бытия. Он пробуждён, но это пробуждение не привело его к тривиальным выводам об устоявшейся веками метафизической телеологии, а обозначило невыразимые горизонты смысла, абсурдного, но единственно существующего в своём ничтоженствовании. Безусловно, экзистенциалистская линия Шара пересеклась с фундаментальной онтологией Хайдеггера, эта линия не есть черта французской философии и, в частности, французских экзистенциалистов, постулирующих бездуховный вакуум, а есть вектор возрождения потерянной связи с божествами, преданными забвению в канун прихода дигитальной сингулярности. В этой оригинальной черте Шара находится близость к Хайдеггеру, а всех их объединяет досократический философский дискурс. «...Когда пошатнулся заслон, когда человек покачнулся от невиданного обвала – от утраты веры в богов, тогда в далекой дали не желавшие гибнуть слова попытались противиться этой чудовищной встряске. Так утвердилась