Гуманитарные ведомости. Выпуск 3 (39). 2021 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого № 3 (39), октябрь 2021 г 53 подобно тому как в русском языке выражение «Видишь ли …» подразумевается в значении «Знаешь ли …». Аналогичное понимание знания мы имеем в практическом отношении относительно дорожных знаков в современных правилах дорожного движения: например, знак ограничения скорости предполагает не только информацию об интервале скоростного режима, но и практическое обязательное правило по исполнению действия безопасного движения на данном участке дорожного полотна. Иными словами, практическая сущность знания есть правило исполнения действия, облеченная в форму знака. По сути, информация и представляет собой еще не знание само по себе, а знание, облеченное в символическую, иконическую и т.д. форму, которую следует «увидеть», расшифровать/прочитать и соответственно исполнить неким практическим образом, то есть буквально information (in forma) – то, что заключено в форме. В книге «Эволюция понятия науки» П. П. Гайденко [4] констатирует наличие во всякой научной теории некоторых само собой разумеющихся предпосылок, имеющих концептуальное значение, не укладывающихся в рамки самой теории. Эти допущения включаются автором в понятие научной программы, куда также входят базисные положения научной теории, идеалы научного объяснения и организации знания, критерии достоверности и доказанности. По словам Гайденко П. П., именно научная программа задает картину мира; здесь программа – диалог культуры и науки. Таким образом, имеет место отождествление эпистемы и научной программы. Разумеется, эта экстерналистская позиция должна предполагать, что необходимым условием существования научной программы является существование самой науки. Однако статус античной теории определяют отнюдь не научные программы (в современном смысле). Напротив, демокритовский атомизм, платоновское тяготение, аристотелевские идеи подчинены более глубоким античным концептуальным установкам, в том числе античной эпистеме. У Платона в ранних диалогах episteme близко techne в той части, которая соответствует « дианойи » – дискурсивному, рассудочному знанию. Вместе с тем, « ноэзис » как чистое созерцание, являясь по сути беспредпосылочным знанием не доступно простым людям, а лишь тем, кто прошел посвящения. В данной связи следует отметить, что Платон (Аристокл) сам проходил подобные посвящения, в том числе – посвящение Изиды, но в отличие от Пифагора не стал адептом, «остановившись» на третьей ступени, приобретя власть над чувствами, мыслями и страстями [11]. У Аристотеля episteme означает теоретическую сторону умения, понимание чего-либо на основе принципов, постижение посредством абстракций. Нейтральное немецкое wissen (из прагерм. *witan ) и английское knowledge – знание, отличное от episteme , которое имеет смысл достоверности, и в которое Демокрит, Сократ, Платон и Аристотель внесли оттенок добродетели ( arête ). Для позднего Платона и Аристотеля arête ( благо ) – высший предмет episteme . Но эта добродетель не мыслится без знания математики, истории, и включает в себя достижение цели ( telos ), то есть телеологический элемент, что по сути является свидетельством достижения