Гуманитарные ведомости. Выпуск 2 (38). 2021 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого № 2 (38), июль 2021 г 26 для них этика является в полном смысле практической философией. Примечательно, что в этом ряду помимо чистых философов (Сократ, Эпикур, Кант, Ницше, Швейцер, Зиновьев) числятся создатели мировых религий (Моисей, Христос, Мухаммед), а также русский писатель Л. Н. Толстой. Это прецедент того, что литературное творчество, даже в случае критического отношению к нему, как в случае с Толстым, является наиболее адекватным контекстом для выражения нравственных идей. В конечном счете, именно нравственно-философской рефлексией пропитаны все значительные художественные произведения писателя. Мы легко можем продолжить этот ряд и другими русскими писателями- философами, для которых нравственная проблематика в ее предельном экзистенциальном обнажении играла ключевую роль. Это, конечно же, упоминаемые Ф. М. Достоевский и Ф. И. Тютчев, это и Н. В. Гоголь и А. П. Чехов, это и И. А. Бунин, и Л. Н. Андреев, и А. П. Платонов и многие другие. Все их творчество можно обозначить одним емким термином, в котором осуществлен литературно-философский синтез: нравственная философия. Так чем же нравственная философия отличается, в конечном счете от этики? Одним лишь словом «нравственный», которое милее для русского слуха, чем греко-римские эквиваленты? Обратимся к трем современным отечественным философам, у которых достаточно полно раскрыты особенности нравственной проблематики русской философии. В книге «Этика любви и метафизика своеволия: Проблемы нравственной философии» ее автор Ю. Н. Давыдов устанавливает абсолютное тождество между русской литературой и нравственной философией, определяя их взаимоотношения так: «Русская классическая литература, которая в произведениях таких наших писателей, как Лев Толстой и Федор Достоевский, предстала одновременно и как классика нравственной философии, до сих пор не превзойденная ни «новой», ни «новейшей» философской модой, – будь это экзистенциалистская, структуралистская или немарксистская мода» [15, с. 12]. Сама проблематика нравственной философии определяется автором как то сущностное и подлинное знание о том, без чего невозможно жить. Это малое, но главное, становится предметом невероятных исканий, исканий- потрясений, исканий-прозрений и откровений, через которые проходит русская литература, добывая этическую правду о жизни, ее смысле, который невозможен без обращения к таким проявлениям жизни как смерть, ужас, страх, преступление, разврат, самоубийство, абсурд, нигилизм. Все это и есть проблемы нравственной философии, требующие духовно-экзистенциального, то есть нравственного вовлечения, а не только теоретического размышления. «Парадигма бездны» – горизонт рефлексии Г. Померанца над русской философией и литературой. Исследователь отмечает, что в середине XIX века вдруг появляется сильнейшее метафизическое чувство бездны, проявившееся более всего у Тютчева, Толстого и Достоевского. Это удивительно, говорит Померанц, эта захваченность метафизикой в стране, где не было философии. Академической философии. И в стране, добавим от себя, которая получила