Гуманитарные ведомости. Выпуск 1 (37). 2021 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (37), март 2021 г. 83 таких наблюдений делают целую статью. Так Гаспаров показывал себя заинтересованностью в самом тексте как, словами У. Эко, открытой структуре, а не в отдельных его закономерностях, которые можно объяснять посредством простого «адекватного» перевода в смысле советской школы перевода с ее синтетической эмоциональностью. Но тут же он заметил, что случайно он помог Васильевой создать акростих AMOR STAT, о котором она не подозревала и в русском оригинале РУИНА ЧТИ – то есть формулой чуда, вторжения трансцендентного в историю, оказывается схождение случайности, которой мы становится причастны, и незнания, в котором только и начинает действовать знание как чистый предмет заинтересованности, как трансцендентное начало истории или его образ в истории. Сама Васильева иначе понимала значение сделанного ей, не просто как расширение словаря собственного словаря метаописания со включением в него слова «чудо». Акростих для нее в оригинале мог быть невольным, но возникло «[и]скушение довести перевод до кондиции акростиха» [2, c. 179], – иначе говоря, пережить некоторое становление плотного поэтического высказывания, как необходимо следующего из напряженности лирического смысла. Как объясняла переводчица: «Кто помнит туго натянутую строфу Горация с беспредельной нагрузкой на каждом буквально слове, тот, перечитывая державинское емкое и аскетическое восьмистишье, не сможет не признать, что и последний свой час российский поэт готовился встретить рука об руку со своим любимцем, неизменным спутником своей поэзии – с Горацием» [2, c. 178]. Таким образом, усложненный синтаксис Горация и пробуждение семантики в каждом слове благодаря его особому месту в строке и строфе, оказывается целевой формой предсмертной жизни Державина, который сможет, например, подвести итоги любви к жизни вместе с любимым Горацием, а поразмышлять о тяжести перехода в вечную жизнь – вместе с ним же, как со спутником, сопровождающим этот переход. Нужно аналитически найти это самое место вторжения трансцендентного в область жизни и смерти. Вообще, если читать подряд сборник «Традиция в истории культуры», в котором и опубликована статья Т. В. Васильевой, мы видим, как магистральной темой становится такая конвертация основных мировоззренческих позиций изучаемого автора с выбором ими неожиданных формальных решений в своих произведениях, но и организацией всей жизни как целесообразного достижения некоторых этических и эстетических состояний, будь то статья С. С. Аверинцева о Юлиане Отступнике, Л. М. Баткина о Марсилио Фичино или А. В. Михайлова о Гёте. Как писала Т. В. Васильева о предсмертном стихотворении Державина: «Здесь вместился почти весь Гораций, мы бы даже осмелились произнести — весь лучший Гораций, простота посланий, запальчивость эподов, сжатость и динамичность од, вдумчивость всей его поэзии. Можно собирать крупицы, разрозненные жемчужины этого ожерелья по его сочинениям — это будет целая диссертация» [там же]. Такая диссертация будет посвящена влиянию