Гуманитарные ведомости. Выпуск 1 (37). 2021 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (37), март 2021 г. 82 и возят по стране пока я не покаюсь – сразу сопоставляет китайские кампании «критики и самокритики» времен Мао Цзэдуна с подразумеваемым образом широкой страны, по которой и должен пройти слух о поэте. Получается, что Мандельштам был аналитичен в критике переводческих школ, но поневоле синтезировал культуру, прежде всего не сам, а в лице почитателей Мандельштама, увидевших в нем поэта культуры. Тогда как Кривулин настаивает на трансцендентной точке мученичества, как единственном способе обосновать высказывание, – чтобы оно не синтезировало иронию и гротеск, переводное и подлинное, но показывало, где именно перевод явил существующую ситуацию поэзии как поэзии свидетельства. Другой пример аналитического перевода мы находим в переводе О. Седаковой оды Горация «К Левконое», выполненном в конце 1960-х: Не пытай ты судьбу и богов о конце, Левконоя: Не халдейскими числами вычислишь волю богов, Но терпеньем пред этой, быть может, последней зимою, Перед валом Тирренским, слабеющим у берегов. Наша мудрость в одном: за нагретым вином ожиданьям Мы очертим, беседуя, небом дозволенный круг, Наступающий день называя неверным и дальним, Убегающий нынешний не выпуская из рук. В этом переводе фатализм Горация уступает место просветленной печали пушкинского стиля: кроме других пушкинских аллюзий, следует выделить финальное «не выпуская из рук», отсылающее к пушкинскому «Для берегов отчизны дальной…». Тем самым синтез скептицизма Горация сменяется анализом, как именно в пушкинскую эпоху стала возможна светлая печаль, то самое явление трансцендентного в эту самую эпоху, объясняющего именно судьбу и правильное к ней отношение. Синтез понятия судьбы путем переводческих усилиях уже неуместен, он приводит только к смешению понятий, а аналитическое понимание судьбы позволяет понять и то, как Пушкин мыслил трансцендентное, в какой момент он сталкивался с тем, как судьба овладевает обстоятельствами, а обстоятельства и поэтическая мысль вдруг могут не поддаться судьбе. Еще один пример аналитического перевода – перевод Державина не просто на латынь, но на латынь Горация, выполненный историком античной философии Т. В. Васильевой. Скептический М. Л. Гаспаров говорил о переводе Васильевой, что он был «один раз в жизни» только «[c]видетелем настоящего чуда» [4, c. 200]. Он говорил, что для него заметить акростих в знаменитом предсмертном стихотворении Державина о реке времен было наблюдением мимоходом, и что он не вел себя как «хозяйственные филологи», которые из