Гуманитарные ведомости. Выпуск 1 (37). 2021 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (37), март 2021 г. 28 индивидов другого пола и оргиастические нападения на другие группы (особенно в случае дуализма женщин и мужчин). В любом случае локальный первичный «этнос» терял свою «природную первозданность» и трансформировался под действием экзогамии в родовую общину – основную производственно-экономическую ячейку первобытности. Именно экзогамия и групповой брак как отношение локальных групп (это не исключает существование в его формах отдельных семей – классическая моногамия, основанная на индивидуальных отношениях) служила социальному и биологическому воспроизводству человека и обмену первыми культурно- технологическими достижениями. Это и было «природным разделением труда», основанным на принципе половозрастного дуализма «старшие – младшие», «мужчины – женщины». Таким образом, у истоков человеческой истории мы видим сопряжение антропогенеза, этногенеза, социогенеза, глоттогенеза и ментальных практик (их даже осторожно ещё нельзя считать «сознанием»). Всё это дало практически все будущие принципы организации первобытного общества и культуры, а также вошло в снятом виде и в более развитые формы человеческой жизнедеятельности. Это и нашло выражение в первичной форме ментальных практик, которым мы ранее дали название речи-мифа . Вводя этот термин (и понятие), мы сознательно использовали выявленный ранее на основе работ специалистов античный семантический пучок слова «мифология», поскольку он стихийно отразил действительную историю данного феномена. Этот термин корректнее, чем «речь-мышление», уже употреблявшийся, например, во многих работах Л. С. Выготского [9]. Все «естественные» предпосылки только под действием дуальноэтнического отношения и человеческого труда превратились в эпоху мустье в знаковый субстрат речи-мифа . Палеосемиотика (прежде всего, отметим работы Вяч. Вс. Иванова) выявила целый ряд знаков, восходящих к приматам, но у человека широко используемых на стадии первобытности и связываемых с деятельностью субдоминантного полушария головного мозга. Это жестовые знаки низа тела, ритуал обыскивания (мотив искательницы вшей в палеоазиатской мифологии), игра в «прятки» , ветвь дерева как знак вожака стада ( архетип «мирового дерева» и жреца, охраняющего священное дерево ), жесты подставления и т.д. [16; 17; 18 и др.]. Современные опыты по обучению шимпанзе языку жестов (по типу языка глухонемых) указывают не столько на возможность усвоения ими человеческого языка [22], сколько на факт не изученности нами всех потенций «первой сигнальной системы». Это говорит не о наличии у человека врожденных семиотических архетипов , как думают семиотики, а только о возможности трансляции «коллективного опыта» биологической формой не только в генетической системе наследования, но и в рамках первосигнальной коммуникации, которая не сводится к «условным» и «безусловным» рефлексам, а образует сложную иерархию пластичных форм индивидуального и стадного поведения. И всё это едва выходило за рамки этологии, т.е. животнообразного