Гуманитарные ведомости. Выпуск 3 (35). 2020 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (35), ноябрь 2020 г. 43 Может ли человек дистанцироваться от сформировавшего его социально организованного опыта, от самого себя в его конкретном социально-телесном воплощении, соответствующим принятой в данном обществе антропологической модели, ориентированной на взрослую точку зрения? Ответ на эти вопросы не может быть дан в рамках статьи, но важно то, что они были поставлены. Комментарии 1. Показательным в этом смысле является рассказ Г. Горина «Воскресные прогулки». 2. Очень хорошо эту трансформацию отношения к реальности при переходе от младенчества непосредственно к детству подметил социолог Б. Дубин: «Начало жизни характеризуется доверием к реальности – первые фазы самовосприятия, первые детские (не младенческие, а именно детские!) годы. Отсутствие угрозы, наличие заботы и ласки, идущей к ребенку от родных, главным образом, от матери, создает тот энергетический ресурс, ту энергетику личности, которая во всей последующей жизни лишь трансформируется в различные формы интереса и ценностей» [5, с. 162]. 3. Тело становится первым объектом просыпающейся рефлексии (это проявляется, например, в контроле ребенком своих выделительных функций [8]), затем наступает черёд действий (ср. рассказ социолога Ч. Х. Кули о своем 3-летнем сыне: «Однажды, когда он поскользнулся и шлепнулся на полу, мы услышали, как он сказал: «Ты упал? Нет. Я упал»» [6]), и только потом – мышление (ср. пример, который приводит Януш Корчак: 5-летний мальчик идет за гробом своей бабушки и, любуясь отцом, которому очень идет траурный костюм, думает про себя, что, когда он вырастет и его мама умрет, он тоже сошьет себе такой же красивый костюм и будет так же торжественно идти за гробом, как его папа. Потом, в испуге спохватывается, что так думать – скверно. Оглядывается – не подслушал ли кто из окружающих его мысли? Но люди идут с молчаливыми, скорбными лицами. Горячо раскаиваясь в собственной испорченности, он горько плачет всю оставшуюся дорогу. Окружающие смотрят и думают: «Какой чувствительный мальчик! Как он любил свою бабушку!»). 4. Это и есть то, что П. Бурдье называет габитусом, (точнее, одно из его проявлений): «усвоенные (инкорпорированные) ментальные структуры» [4, с. 46], которые задают определенные интерпретативные установки (устанавливают определенный – соответствующий представлениям данной группы – подход к реальности, выражающийся в конкретных схемах восприятия и оценки). Несмотря на то, что габитус может меняться (в условиях трансформации социальных структур), в определенном отношении его работа оказывается бесперебойной, а сам он непоколебимым даже при серьезных психических расстройствах. Это обусловлено тем, что усвоение и воспроизведение базовых