Гуманитарные ведомости. Выпуск 3 (35). 2020 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (35), ноябрь 2020 г. 116 Романо-германская цивилизация начинает поглощаться эгалитарно- либеральным прогрессом. Точка зрения Леонтьева на такой процесс носит отрицательный характер. Он говорит, что творческие и самобытные начала лишены в подобном процессе; наблюдается рвение «усреднить, уровнять европейское общество с помощью унифицированных и стандартных норм. Трактовка либеральных ценностей только в положительном ключе приводит к губительной сущности, скрывающейся за идеалами прогресса, которая в свою очередь смывает оригинальные для каждого общества черты. Опираясь на логику закона о циклическом развитии цивилизации, Леонтьев считает, что европейцы подошли к последней стадии. Европа исчерпала возможности для усложнения и идет в тупик, начинается господство «среднего человека». Остерегался он и заинтересованности запада в материальном процветании, которое провозгласило идею общеевропейского блага. Особенно ярко это проявилось в середине 19 века, когда европейские государства стали настолько друг на друга похожи, что для уникальности места просто не осталось. Чуть позже, когда это явление стало более масштабным, коснулся данной темы и Х. Ортега-и-Гассет в 20-ых годах 20 века. Хотя назвать его прямым последователем идей Леонтьева его нельзя, видны те идеи о процессе уравнения в европейском обществе, которые Константин Николаевич наблюдал ранее. Подтверждением этому служит работа Х. Ортега-и-Гассет «Восстание масс», в которой он пишет, что «Масса – это «средний человек» [10, с. 7]. Также в его работе есть следующая мысль: «Масса сминает непохожее, недюжинное и лучшее. Кто не такой, как все, кто думает не так, как все, рискует стать изгоем» [14, с. 22]. Леонтьев уверен, что последствием эгалитарно-либерального процесса становится упрощение культурных стандартов, ведется утрата «строгих морфологических очертаний». Он считает, что последователи эгалитарного либерализма проповедают равенство. Следствием стремления к равенству становится упрощение, которое ведет к возникновению в государстве серой общественной массы. Для Леонтьева неоднородность социального состава становится предпосылкой развития общества. [14, с. 474]. Не стоит забывать, что Леонтьева тяжело отнести к определенному лагерю, но с славянофилами у него все же больше общего, чем различий. А. Ф. Лосев в своей книге «Владимир Соловьев и его время» пишет: «У К. Леонтьева, по Вл. Соловьеву, наличны четыре принципа, но они вовсе не делают К. Леонтьева славянофилом: византийско–монашеское благочестие, русско– государственное правоверие Каткова, церковно–политическое грекофильство Т. И. Филиппова и теория культурно–исторических типов Данилевского». [8, с. 308]. В данном произведении также можно найти и отношение Леонтьева к либеральным идеям: «Либерализм уже «разъел» Европу, а эгалитарная система, ведущая к свободе и безбожию, способствует и в России распространению «внутренней заразы». [8, с. 485]. С. Н. Трубецкой в своей статье «Разочарованный славянофил» пишет, что Леонтьев выступает наряду с славянофилами за признание консервативных устоев, но он их понимал иначе.