Гуманитарные ведомости. Выпуск 2 (34). 2020 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (34), октябрь 2020 г. 7 которые утеряли его глубоко индивидуализированный и творческий характер. В этом случае «этика долга» и «этика ответственности» превращаются в разные парадигмы нормативной этики и разные образцы этической жизни. В предложенном Йонасом описании делается акцент на том проявлении ответственности, которое в этической литературе принято называть проспективным. Оно формируется на пересечении моральных ценностей и требований с мотивацией моральных деятелей и проявляет себя до того, как поступок совершен – в процессе принятия морально значимого решения, планирования его реализации и непосредственного воплощения запланированного. Однако существует и другое, ретроспективное проявление моральной ответственности. Оно возникает в связи с неисполнением нравственной обязанности, конкретизированной в отношении какого-либо объекта, или в связи с уже реализовавшимся в поступках безответственным отношением к этому объекту. Такое проявление ответственности совпадает с возможностью оправданного морального осуждения и присутствует лишь там, где какое-то действие или бездействие было вменено нравственному деятелю, т.е. входило в горизонт его проспективной ответственности, но так и не состоялось. Определенные трудности при этом создают те эффекты, которые в современной этике принято называть моральной удачей (см.: [5], [15]). Они связаны с тем, что феноменология моральной оценки показывает, что осуждение и самоосуждение распространяются и за пределы контроля и предвидения деятеля в отношении последствий своих поступков, а сила осуждения и самоосуждения подчас не зависит от степени такого контроля и такого предвидения. Это, казалось бы, разрушает связь между проспективной и ретроспективной ответственностью (вменением и осуждением). Однако некоторые наиболее обоснованные объяснения феномена моральной удачи восстанавливают подобную связь. Тот, кто принимает на себя полноту попечения о каком-то объекте, и не должен стремиться к строгому разграничению того, что в его силах, и значит, предполагает возможность негативной оценки, и того, что за пределами его психологических и физических возможностей, и значит, негативную оценку исключает. Такое стремление порождает тенденцию к минимизации проспективной ответственности и делает заботу об объекте ответственности менее эффективной. В контексте этики ответственности Йонаса связь между проспективной ответственностью и возможностью осуждения моральных неудач даже глубже. Она определяется тем, что берущий на себя ответственность за состояние другого человека призван учитывать потребности изменчивой, бесконечной сложной и «самопроизвольной», а потому и непредсказуемой личности и делать это на неограниченном ближайшей перспективой временном отрезке [3, c. 185, 193, 207]. В этом смысле понятие «ответственность» лучше уживается с моральной удачей, чем, например, понятие долга (обязанности), которое ориентировано на постоянное уточнение границ между обязательными и необязательными действиями.