Гуманитарные ведомости. Выпуск 2 (34). 2020 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (34), октябрь 2020 г. 55 способна объединить поэтов в общем хоре. Источником новой мифологии, возникнувшей из человеческого духа, окажется, по Шлегелю, ощущение бесконечности мира, его божественности и полноты: «Без религии мы будем иметь лишь роман или игру, которую теперь называют прекрасным искусством» [2, с. 60]. В процессе эволюции романтическая концепция наполняется новыми смыслами. Поздний романтизм, впитав весь опыт предыдущих лет своего становления, приводит романтического героя и всю культуру в целом к новому этапу развития культурфилософской мысли. Этот этап требует новых методов, радикального обновления как жанров, так и самих философских интенций, для решения поставленных глобальных задач. Следовательно, романтическая триада «Человек – Природа – Бог» постепенно начинает трансформироваться, попеременно заменяя тот или другой компонент общей картины мира на синонимичный ему по представлениям поздних романтиков. Чаще сущность Бога вытесняется сущностью мифа, что нисколько не преуменьшает силы и значимости этого нового элемента, не разрушает сам синтез эпохи, так как «миф» есть прежде всего способ познания мира с ее цельным синкретическим космизмом. В романтическом стремлении к мифу раскрывается сам способ мышления художников и философов времени, которые апеллировали к глобальной идее – синтеза искусств. Вообще, весь романтизм можно охарактеризовать эпохой трансцендентальной, направляющей свой стихийный потенциал к вершинам возвышенным и универсальным. Поиск творческого метода романтизма раскрывает себя в стремлении к синтезу как способу универсального понимания и преобразования действительности. Следовательно, воплощение синтеза искусства в романтизме является логичным следствием стремлений романтической философии. Мифологическое же начало в романтизме предстает воплощением универсальной космогонической идеи, обязывающей к стремлению в достижении порядка, гармонии и воссоединения. Совершенно точно замечает исследователь О. Н. Шоров, считая, что миф «выступает в роли прототипа художественного творчества и соответствует синтетической природе искусства» [9]. В шеллинговой мировоззренческой концепции «мифология есть необходимое условие и первоначальный материал всякого искусства… Мифология… – подлинная вселенная в себе» [5, с. 158]. Таким образом, тема мифа занимает одно из основополагающих мест в философии романтизма, характеризующей космос всей эпохи. К. Юнг утверждает, что «если подходить к пониманию космоса с позиции древних греков, т.е. считать, все духовное и наше влечение к духовному важнейшей частью космоса, то здесь налицо встреча космоса с самим человеком» [10, с. 27]. Следовательно, романтический художник как бы сталкивается лицом к лицу с самим собой, своей сущностью, осознавая, что сама судьба, как таковая, лишь «в его руках» и ответственность за нее несет