Гуманитарные ведомости. Выпуск 1(33). 2020 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (33), июль 2020 г. 186 выдающейся русской драматической актрисы. Идея представить зрителю образ актрисы, каждая роль которой становилась событием театральной жизни, повлекла за собой создание эстетической концепции «героического артистизма» [9, с. 102], отражающего силу характера и духовную красоту модели. Это образ большого стиля, отличающийся от всего корпуса женских портретов конца XIX – начала ХХ века монументализмом, патетикой. Его раскрытие строится на основе вертикального формата картины, в котором принцип «взятия» модели идёт снизу-вверх, авторском мышлении крупными формами, контрастными цветовыми пятнами, величественной позе героини с гордо приподнятой головой. Психологизм образа Ермоловой обладает остротой художественной формулы, сочетающей «привычку к трагической героике ролей» [10, с. 22] и «своеобразную гражданственность» [10, с. 22]. Главное же качество, которое отличает портрет Ермоловой от всего корпуса женских портретов конца XIX – начала ХХ века было отмечено Г. Г. Поспеловым. Оно заключается в том, что образ актрисы выражает «высочайшее напряжение душевных сил» [8, с. 25], которое по высоте градуса можно сопоставить лишь с экстатической экспрессией образа актрисы П. А. Стрепетовой, на портрете, созданном И. Е. Репиным. Оба образа являются примерами такого знаково - символического обобщения женской артистической натуры, её силы и глубины, которого больше не будет знать русская живопись данного периода. В 1910 году, во Франции, В. Серов написал портрет знаменитой танцовщицы Иды Рубинштейн – образ, оторвавшийся от «обыденной повседневности, от реального жизненного измерения» [10, с. 25]. Он построен по принципу предельной оригинальности художественной оптики мастера, своей новизной, выбивающейся из всего того, что художник создавал ранее. Этот портрет – пример не только пластического открытия позднего Серова, но и пример новой духовности модели. Ида Рубинштейн была известна своим эксцентричным поведением и амбициозной натурой. В характере плоскостной стилизации модели, в позе и пластике, в её угловато-грациозной телесности и томном выражении лица, читается не только тонкая артистическая природа героини, но и новая, открыто позиционирующая себя женственность. Это женственность страстная, в какой-то мере дикая, словно пришедшая из иных иллюзорно-мифических миров. Она вызов всему привычному, устоявшемуся, понятному, стереотипизированому. Рассуждая о новой женственности, явленной в русском портрете начала ХХ века, необходимо обратиться к графическому образу поэтессы Зинаиды Гиппиус, созданному Леоном Бакстом в 1906 году. Бакст считался значительной фигурой в артистической среде. В его живописных и рисуночных станковых работах «видели внятный отзвук душевных настроений и общественных идей эпохи» [1, с. 22]. Портрет З. Гиппиус – образец пластической репрезентации обновленного женского ментального опыта, пример меняющейся структуры духовной жизни представительниц артистического мира начала XX века. Женственность в новой «личине», которая присваивает гендерные маркеры противоположного пола, и,