Гуманитарные ведомости. Выпуск 4(32). Т. 2. 2019 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 4 (32), том 2, декабрь 2019 г. 61 без диалога» [8, c. 216]. Диалогический дискурс, без которого немыслимо современное гуманитарное знание, и стал разрабатывать Бахтин. Отвергая монологизм, Бахтин отвергает догматическое, авторитарное мышление во всех его формах. Учёного интересует диалогическое взаимодействие сознаний. Категория диалогичности открывает современный художественный дискурс с его интертекстуальностью, плюралистичностью («мир Достоевского плюралистичен» [9, с. 41]), релятивностью. Как отмечает В. П. Раков, история «релятивистской поэтики», поэтики неклассического типа с её интересом к иррациональному и хаотическому начинается трудами М. М. Бахтина [6, с. 95]. Высшим проявлением диалогизма в литературе является, по Бахтину, новый тип романа Достоевского. Его художественная модель мира равноправна современному научному сознанию: «вероятностной вселенной» с её неопределённостью, «эйнштейновскому миру с его множественностью систем отсчёта» [9, с. 410]. Достоевский – «творец полифонического романа», с его «множественностью самостоятельных и неслиянных голосов и сознаний, подлинной полифонией полноценных голосов», с его «утверждением чужого сознания как полноправного субъекта» [9, с. 9, 15]. У Достоевского «человек никогда не совпадает с самим собой» [9, с. 89]. Самосознание становится доминантой построения образа героя. Центральными в исследовании Бахтина являются главы о типологии слова в романе Достоевского и его жанровых и сюжетно-композиционных особенностях. Поскольку в романе Достоевского, как отмечал ещё Н. А. Бердяев, «нет ничего, кроме человека и человеческих отношений» [11, с. 216], постольку автор от объектного слова переходит к двуголосому слову: «У Достоевского почти нет слова без напряжённой оглядки на чужое слово». Бахтин подчёркивает постоянное и резкое чередование различных типов слова: «Резкие и неожиданные переходы от пародии к внутренней полемике, от полемики к скрытому диалогу, от скрытого диалога к стилизации успокоенных житийных тонов, от них опять к пародийному рассказу и, наконец, к исключительно напряжённому открытому диалогу – такова взволнованная словесная поверхность этих произведений» [9, с. 307]. Здесь невозможна последняя смысловая инстанция автора, доминирование авторских оценок. Уже в своём первом произведении «Бедные люди» Достоевский, как пишет Бахтин, «вырабатывает столь характерный для всего его творчества речевой стиль, определяемый напряжённым предвосхищением чужого слова» [9, с. 310]. «Оглядка на социально чужое слово» определяет стиль и тон речи Макара Девушкина и самую манеру мыслить и переживать. По Бахтину, «установка человека по отношению к чужому слову и чужому сознанию является, в сущности, основной темой для всех произведений Достоевского» [9, с. 313]. В каждом элементе сознания скрещиваются два сознания, две точки зрения, две оценки. Потому все существенные самовысказывания героев писателя могут быть развёрнуты в диалог: диалог Ивана Карамазова с чёртом. «Второй голос Голядкина (героя «Двойника»), уверенный и спокойно-самодовольный, никак не может слиться с его первым голосом – неуверенным и робким» [9, с. 322].