Гуманитарные ведомости. Выпуск 4(32). Т. 2. 2019 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 4 (32), том 2, декабрь 2019 г. 18 мир, чтобы приучится выносить его тяжести и исполнять в нём свои обязанности» [16, с. 220-221]. Возвышенные педагогические идеи П. Д. Юркевича не становились абстрактными, и образовательные рекомендации носили практический характер. И это было, прежде всего, воспитание доброты сердца: «воспитывай так, чтобы воспитанник, когда он придёт в зрелый возраст нашёл или застал самого себя: знающим доброе, любящим доброе, имеющим силы совершить доброе» [16, с. 30]. Само воспитание, в представлении философа, есть действие непременно практическое, «оно не только обучает воспитанника тому, каким он должен быть, но и делает его таковым, оно есть сила, совершающая ломку, перестройку, образование и преобразование во внутренней жизни воспитанника» [16, с. 199]. Здесь же, в педагогическом контексте, П. Д. Юркевич затрагивает экзистенциальный философский вопрос: человек сущностно, изначально свободен, поэтому он тотально не подчинён своей нужде. Манифестация свободы подлинно возможна только при осознании значения совести как некоего «центра» личности, а также – вновь дань гражданскому навыку «пайдейи» – обретая своё призвание на общественном поприще. Для педагога-практика это означает, «что прежде всего человека следует поднять на высоту, соответствующую его призванию, следует очеловечить и воодушевить его, создать из него моральную силу добра и истины – и тогда он, моральная личность, сами нужды и способы их удовлетворения обратит в поводы и средства к самовоспитанию и к самостоятельному преуспеванию в мудрости и добродетели» [16, с. 38-39]. Подводя итог своим размышлениям о целях воспитания, П. Д. Юркевич говорил о необходимости формирования четырёх сущностных сторон человеческой личности, и четырёх аспектах воспитания: «Первое правило полагает сущность человека в чувствительности, общей всем живым существам; второе считает его силой экономической, третье – силой политической; но только последнее – лицом, которому подобает внутреннее достоинство, так что моральная свобода – этот существеннейший признак Богоподобия – составляет центр человеческой личности» [16, с. 195]. Возвращаясь к разговору о культуре отечественного образования, и, в первую очередь, к её опыту духовного становления человека, необходимо отметить, во-первых, что это явление, глубоко национальное по сути, было неразрывно связано с философским контекстом, с содержательной стороной классической русской онтологической мысли, и, во-вторых, исходя из этого, концептуально представляло аксиологию идеалистической парадигмы: материалистических а, тем более атеистических построений в отечественной философии ХIХ – начала ХХ века было не много. Напротив, масштаб идеалистического логоса, оказался настолько велик, что его когнитивная инерция даже в атеистической среде марксистко-ленинской философии советского периода была явлена самобытными интеллектуальными изысканиям Э. В. Ильенкова и ярким педагогическим талантом В. А. Сухомлинского. Фактически, если говорить образно, абстрактная «диалектика идеального»