Гуманитарные ведомости. Выпуск 3(31) 2019 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (31), октябрь 2019 г. 178 Диагноз Ницше – «Нет цели, нет ответа на вопрос «зачем?»» [6, с. 31], – лишает постулаты Канта опоры социального оптимизма. И уже герой Достоевского (Иван Карамазов) переворачивает постулат бытия Бога. Из страдания добродетельных людей (в пределе – детей) следует не бытие, а (моральная) смерть Бога. Даже если в потустороннем мире добродетельные люди будут вознаграждены, невозможно принять созданный Богом мир, основанный на зле и страдании. Если Бог и есть, то это злой Бог. Крах постулатов означает, с одной стороны, возврат к исходной точке кантовского рассуждения, теперь в утвердительной форме: мир есть ад, поскольку в нем нет единства разума и подавляемых им инстинктов. С другой стороны, этот крах радикально ухудшает изначальную ситуацию сознанием ее безысходности: если раньше существовала возможность конструировать иные миры, то отныне «воспрещаются всякого рода окольные пути к скрытым мирам и ложным божествам — но с другой стороны этот мир, отрицать который уже [ после краха постулатов – А. С. ] более не хотят, становится невыносимым...» [6, с. 34]. В данной точке возникает развилка, обозначенная Ницше как выбор между «полным» и «неполным» нигилизмом. Ситуация абсурда может породить поиск нового смысла, взамен утраченного (неполный нигилизм), или утверждение волево-властного начала сверхчеловека в абсурдном мире (полный нигилизм). Значение данной развилки сложно переоценить: путь полного нигилизма делает согласование особенного и общего невозможным. В ситуции абсурда правит или воля-к-власти сильного (Ницше), или презрительная жалость к слабосильному, не способному абсурд вынести (см. «Великий Инквизитор» Достоевского). Вопрос, который, таким образом, представляется наиболее актуальным в связи с критикой этики Гусейновым, заключается в следующем: как возможно сегодня, в наличной социокультурной ситуации, после а) разочарования в идеалах эпохи Модерн, б) отказа от коммунистического проекта (как полагания нового смысла), в) в отсутствие какой-либо внятой альтернативы, г) после трагических событий XX века, согласовать «общее» и «частное»? Согласовать не в теории, не в «башне из слоновой кости», а в «жизни»? Нигилистические поступки Гусейнов предлагает искать выход на путях философии поступка. Безусловно, невозможно не согласиться с тем, что «то, что принято, что красиво, что добро», должно быть произведено мной, должно «вырасти из меня самого» (М. Мамардашвили) [5, с. 173]. Но возможно ли в принципе произвести из-меня-самого «то, что принято» и «то, что добро»? Почему, перефразируя Достоевского, выходя из поступка, я заключаю не «бесконечным деспотизмом» и «вседозволенностью», а утверждением «доброго» и