Гуманитарные ведомости. Выпуск 3(31) 2019 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (31), октябрь 2019 г. 131 реальностью, и т.д. Миф может рассматриваться как система миропонимания, построенная на чувственных образах, в то время как метафизическая система – на теоретических понятиях. Религия может включать в себя как миф, так и метафизику (доктрину). Однако нам хорошо знакомо такое видение религии, где она принципиально разделяется с мифом и даже противопоставляется ему – сторонников этого подхода мы найдем и в лоне самой религии и среди научных теоретиков. Вместе с тем, наш ответ будет положительным, если мы исходим из более широкого понимания религии, согласно которому религиозный опыт, опыт обращенности к священному или нуминозный опыт, если использовать категорию Рудольфа Отто, может быть доступен также и человеку, пребывающему вне тела некой конкретной институционализированной религии. Не бывает религии одного человека, но возможна религиозность отдельного индивида (другой уже вопрос, насколько она может представляться подлинной с точки зрения той или иной религии). Наличествует ли эта способность к «религиозности до или вне религии» в самой природе человеческого существа, в тоске конечного бытия по бытию бесконечному или же в некоем предчувствии, прозрении? Является ли миф только одной из форм описания действительности или же он, как полагал К. Леви-Стросс [6, гл. XI], есть уровень языка, который определяет мышление причастного к нему субъекта? В последнем случае миф как язык будет лежать в основании метафизического рассуждения и метафизической доктрины. Можно также представить и обратную картину, согласно которой в метафизической доктрине посредством доступной человеку интеллектуальной интуиции раскрывает себя высшая метафизическая истина [7, гл. 1], которая и есть божественное, а миф оказывается уже более внешним уровнем ее проявления, где интеллект уступает место другим когнитивным способностям человека. Космос как сверхиндивидуальный предел, как правило, присущ политеистическому мировоззрению, которое устами представителей монотеистических религий, обращенных к метафизическому Абсолюту, также именуется «языческим». Тем не менее, при сопоставлении развитых моделей многобожия, которые, например, Ян Ассман определяет как «сложный политеизм» и где различные божественные инстанции представляют собой различные ипостаси божественного как такового, с, допустим, христианским монотеизмом с его культом не только Троицы, но и Девы Марии, с его институтом святых-заступников, не смотря на доктринальные различия, мы, с необходимыми оговорками, можем допустить и определенное структурно- функциональное родство. Требует ли различие космоса и метафизического Абсолюта, а также двух весьма отличных воззрений на мир и связанных с ними двух различных образов соотнесения себя со сверхиндивидуальным пределом, выделения двух парадигм вместо одной? В подобном рассуждении, безусловно, есть смысл, однако, не смотря на все несходства, эти две модели объединяет убежденность в наличии и примате определенной реальности, если и зримой, то лишь в ее