Гуманитарные ведомости. Выпуск 2(30) 2019 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (30), июнь 2019 г. 76 Это обстоятельство наводит на мысль о том, что варианты позиционирования человека как разумного и обладающего свободой воли существа по отношению к морали отнюдь не исчерпываются дуалистической моделью ученый-этик – моральный философ. Их спектр гораздо шире, ибо как первый не в состоянии полностью преодолеть ее субъективность, так и второй не может позволить себе отказаться следовать всеобщим рационально- логическим стандартам в аргументации своих моральных преференций. А потому позиция рядового субъекта морали – обычного человека, не связанного обязательствами перед академическим, конфессиональным или политическим сообществом и не ангажированного иными внеморальными силами и институтами, дает ему возможность быть более искренним, бескорыстным и последовательном в своем непосредственном созидании морали «…в качестве индивидуально ответственного способа бытия в мире, который определяется, не выбирается, а именно определяется, жестко и однозначно задается онтологическим статусом человека» [5]. Очевидно, что у человека есть зона личной ответственности. Рациональное осознание этой истины служит гносеологической предпосылкой формирования морального самосознания, а расширение его границ до абсолютной бесконечности универсума – маркером духовной зрелости индивида и единственным способом обретения им «алиби в бытии» [5]. Оправдывая свое пребывание в мире человек поступает как моральное существо, стыдящееся бессмысленности своего существование и обретающее искомый смысл в самом процессе его поиска и идентификации, ибо именно здесь и складываются условия для максимального проявления его персональной ответственности и сопряженного с ней риска потерпеть ментальное фиаско, совершив ошибку. Этот путь требует мужества и самоотверженности, поскольку не гарантирует личного триумфа и не ограждает от страданий. Такой путь избирают люди особого склада, люди, которые «…приобрели безусловный нравственный авторитет и сами стали несомненным нравственно формирующим фактором» [4, с. 40], люди, способные выдержать испытания, как всеобщим признанием, так и отказом быть услышанным. «Их можно назвать великими моралистами, – резюмирует А. А. Гусейнов, – по аналогии с тем, как мы говорим о великих художниках, великих ученых и т.д.» [4, с. 40], и они олицетворяют собой еще один, во многом, знаковый вариант отношения к морали, принципиальной отличный от всех тех, которые уже были рассмотрены нами ранее. Если судить поверхностно, то позиция мыслителя-моралиста представляется неким «средним арифметическим» позиций морального философа и обычного индивида, имеющего определенные нравственные убеждения. Этакий философ-дилетант, наивный утопист, всецело сосредоточивший свои интеллектуальные и психологические усилия на решении некоей моральной проблемы и пребывающий в перманентных поисках «панацеи» от нравственных патологий...