Гуманитарные ведомости. Выпуск 2(30) 2019 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (30), июнь 2019 г. 32 рассматриваться как запрет на нравственный патернализм во всех его формах [Комм. 15]. Идеи и страсти, двигавшие этикой Нового времени заключались в том, чтобы вывести мораль из под опеки Бога и церкви и осмыслить как дело разума и государства. Итогом стали автономная этика Канта и утилитаристская этика Бентама, после которых начался новый – современный – этап этики. Мы, по всему похоже, несмотря на все пост-пост модернизмы, находимся еще внутри него. Прежде, чем расстаться с Новым временем, следует отметить два интеллектуальных эпизода в его истории, которые имеют исключительно важное значение для понимания морали, но не были в свое время осмыслены в этом качестве. Один связан с открытиями Николо Макиавелли и Адама Смита, первый из которых показал, что политика и государство в норме (именно в норме, в оптимуме, а не в деформациях) неизбежно связаны с аморальными решениями и действиями, а второй поставил успех рыночной экономики в прямую связь с эгоистическими мотивами поведения индивидов. Другой эпизод касается знаменитого замечания Юма в «Трактате о человеческой природе» о том, что во всех этических теориях происходит незаметный (без объяснения оснований) переход от предложений со связкой: есть и не есть к предложениям со связкой: должно и не должно. Любопытно заметить, что эти идеи обнаружили свою основательность не в рамках преемственного развития мысли, а сами по себе, в силу своей дерзости или, как сейчас сказали бы, они оказались прорывными. * * * Теоретические образы морали, представленные в автономной этике и в утилитаристской этике, отталкивались от обыденный представлений о ней, того образа, который она имела в общественном сознании, как, впрочем, и той роли, которую она играла в реальном опыте общения, и по поводу чего можно было сказать: все согласны, люди считают, говорят… Автономная этика была абстракцией представлений об абсолютности морали и ее бескорыстии, того несомненного факта, что она в привычной системе оценочных суждений выступает в качестве высшей, конечной инстанции. Когда люди говорят о ком- то, что он человек достойный, вызывающий уважение, человек долга, то они говорят нечто принципиально иное, чем тогда, когда они говорят о ком-то, что он человек богатый, умный, хитрый, хороший мастер и т.д. Различие состоит в том, что достойный человек равен самому себе и в этом смысле безусловен, и любой другой человек, который является достойным, не более достоин, чем он, и в том еще, что он достоин в силу исключительно собственных усилий быть таковым, в то время как человек богатый, умный и т.д. не равен самому себе, ибо найдутся другие, которые богаче и умнее его, и он является богатым, умным не только в силу собственных заслуг. Утилитаристская этика опирается на ту очевидность, что люди как живые существа стремятся к удовольствиям и