Гуманитарные ведомости. Выпуск 2(30) 2019 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (30), июнь 2019 г. 28 связывает индивида с другими людьми, выводит в общественное пространство, соединяя тем самым его стремление к счастью с таким же стремлением других людей. Отсюда – принцип наибольшего счастья наибольшего количества людей как основной принцип ГАРМОНИИ ЛИЧНЫХ И ОБЩЕСТВЕННЫХ ИНТЕРЕСОВ. И социальная нацеленность утилитаризма и его методологические установки оказались более созвучными человеческим ожиданиям и общественным потребностям капиталистической эпохи, чем другие учения, он более прямо и откровенно воплотил буржуазный дух этики Нового времени, а также ее установку на то, чтобы стать опытной наукой. Он оказался успешным и закрепился в качестве устойчивой традиции вплоть до наших дней. Особо надо заметить, что, хотя утилитаризм был представлен во многих этических системах, его возведение в критерий добродетельности поведения и создание на этой основе цельной этической системы было важной вехой на пути эмансипации личности от морализирующей идеологии [Комм. 10]. Не только Бентам подытожил этику Нового времени. Еще один итог (и раньше, чем Бентам) подвел ей Кант. Разница между ними состояла в том, что Бентам рассмотрел утилитарную ориентацию морали новой эпохи как ее адекватное состояние, Кант же, напротив, увидел в ней то, что имеет свою собственную (именно утилитарную) ценность, но не является моралью. Кант решал ту же задачу, что и его предшественники: каково место морали в опосредовании отношений индивида и общества в ситуации, когда они представляют собой самостоятельные субъекты, действующие в соответствии с тем, что диктует им разум. Философы пытались решить ее путем методически строгого анализа возможностей и путей достижения ими своих целей: индивидами – личного счастья, обществом – устойчивого безопасного порядка; они стремились подвести под морально санкционированные цели доказательную базу, вписав их в объективную картину мира, понять моральные мотивы через посредство психологии, а моральные нормы через посредство социологии. Кант подошел к проблеме с другой стороны – не с приложения разума к решению неких задач, а с критики самого разума, его границ и возможностей. Прежде, чем довериться суду разуму, надо его самого подвергнуть суду – позиция практически мудрая, ибо хороший мастер начинает с инструмента, и нравственно честная, ибо в этом случае философ начинает с себя самого. В грандиозном, претендующем на исчерпывающую полноту исследовании разума с целью дойти до его предела, чистых истоков, до той точки, в которой полноценно властвует один разум и которая находится в его исключительном ведении до такой степени, что без разума этого не было бы вообще в мире, дойдя до этого, Кант установил, что в этом самом месте разум становится практическим. Как это происходит, человеческий разум понять не в силах, но чистым разум становится именно в качестве практического (свою вторую критику Кант хотел назвать критикой чистого практического разума, что было бы точным обозначением его предмета, и в тексте он пользуется именно этим словосочетанием: чистый практический разум; в названии труда слово «чистого» было опущено из-за чисто стилистических соображений).