Гуманитарные ведомости. Выпуск 2(30) 2019 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (30), июнь 2019 г. 134 конкретный момент претендовала на всеобщность, но историко- биографический контекст жизни философского сознания делает их с необходимостью особенными [6]. Последняя концепция по времени не всегда оказывается первой по бытию, а действительная всеобщность – это, скорее всего, неисполнимый, но неизбежный проект любого серьёзного философствования. Проблема так же в том, что субъективизм имеет две формы. Первая форма укоренена в бытовом моральном сознании, лишена рациональных оснований. Высказываемые суждения здесь субъективны в том смысле, что определены частными, сиюминутными, неудерживаемыми в памяти предпочтениями и ценностными суждениями людей. Они с необходимостью множественны. Философская рефлексия на стихийные проявления морального сознания традиционно ставит своей задачей свести эту множественность к предполагаемому единству, дать ему надёжное рациональное обоснование. На этом строится нормативная, т.е. отрефлексированная относительно определённых принципов, правил, ценностей или норм, позиция человека в качестве морального субъекта, а не просто случайной субъективности. Простое отрицание ценности нормативного морального сознания вполне справедливо может быть охарактеризовано как проявление субъективизма и антинормативизма. Однако в отношении биоэтики подобного рода оценка нерелевантна. Основная философская и одновременно жизненно-практическая проблема биоэтики в том, что в сложнейших жизненных коллизиях, порождаемых научно-техническими прогрессом в биомедицине, пересекаются перспективы трудно обозримого числа конфликтующих нормативных идей. Биоэтика, как и этика, сталкивается с множественностью, но это уже множественность не бытовых представлений о добре и зле, а философских, богословских и иных форм нормативности. Теоретик, разрабатывая свою философскую концепцию нравственности, может справедливо предполагать, что именно так и должен реализовываться его личный жизненный проект самоосуществления и, именно в такой форме опыт его самореализации может быть востребован другими. В этом фундаментальная практичность философского самосознания. Философ, мысленно помещая себя в академическую башню из слоновой кости, может на полном основании отвлекаться от того досадного факта, что рядом существуют радикально иные жизненные философские проекты. Биоэтика возникает именно тогда, когда волею исторических обстоятельств, необходимо (жизненно важно!) дать разумный морально обоснованный ответ на вызовы острейших экзистенциальных ситуаций, в которых попытка отвлечься от факта особенности всеобщих проектов моральной нормативности, сама становится предметом морального осуждения . Однако, ни к какому произволу и субъективизму признание множественности наличных и возможных нормативных перспектив не приводит. На место нормативности, усматривающей свои начала в раскрытых особенному (одному из многих) практическому разуму фундаментальных основаниях, приходит