Гуманитарные ведомости. Вып 4 (28) 2018.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 4 (28), декабрь 2018 г. 63 стилю высказывания. Правила формации – правила применения дискурсивных данных. 3. Формация объектов. Что определяет объект дискурса? Условия появления, исторические условия, при которых мы можем говорить о чем-то (1). Связи объекта с экономическими и социальными процессами и то, как они отражены в объекте (2). Специфические отношения, свойственные только объекту (3). Так формируются дискурсивные отношения, которые внутренне не присущи самому дискурсу, не связывают между собой концепты и слова. 4. Формация модальностей высказываний. Цель – описание субъекта дискурса. Субъект дискурса – всегда его автор, носитель дискурса. 5. Установление концептов – обобщение частных случаев и их сосуществование в дискурсе. Метод Фуко основан на упорядочивании дискурса (его различных преломлений). Дискурсом Фуко считает любую социально определенную речевую (выраженную в некоторой речевой форме) практику. Любое социальное отношение находит свое выражение в речи (даже посредством замалчивания определенных вопросов), точно так же любая речь предопределена социально. Задача исследователя – разорвать эту зависимость, а потом вновь ее воссоздать [2]. Дискурс историчен, он предопределен исторически сложившимися и транслируемыми в документах истории правилами конституирования, поэтому он предопределен эпохой и пределен, равно как пределен человек и предопределен историей. Мы можем уклоняться от квазидискурса Власти, но история предопределяет нас: человек есть социальный индивид, он есть исторический индивид: «Дискурс – это не жизнь, у него иное имя, нежели у нас, в нем вы не примиряетесь со смертью. Возможно, что вы похороните Бога под тяжестью всего того, что говорите, но не думайте, что из сказанного вы сумеете создать человека, которому удалось бы просуществовать дольше, нежели Ему» [2]. Такая предопределенность Дискурса в его конститутивных элементах историей пресекает попытки окончательного бунта против Бога: Смерть Бога не позволила субъекту преодолеть ограничений дискурса, ибо форма его создана историей, он слит с Преданием, и его структура отнюдь не вопрос веры в Бога. Смерть Бога не может дать оснований преодолеть ни историчности индивида, ни историчности и предзаданности Дискурса. П. Рикер пишет в другой традиции, но об этом же: «историческая тревога прежде всего ставится на соответствующее ей место в более широком контексте духовного состояния; она располагается, с одной стороны, между случайностью всего живого и хрупкостью психического, а с другой – между экзистенциальной тревогой перед лицом выбора и виновности и более радикальной тревогой перед лицом Основания; в качестве ее стимула выступает вызывающая ужас возможность того, что в истории могут быть тупиковые ходы – по крайней мере, с точки зрения философии истории как таковой, – негативность, которая, вероятно, ничего не опосредует и сопротивляется тому, чтобы ее включали в имманентное содержание какого-либо Логоса» [1, с. 29].