Гуманитарные ведомости. Вып 3 (27) 2018. Т. 2.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (27), том 2, октябрь 2018 г. 24 реально воплощена в жизнь [2]. О. Суржик в статье «Педагогическая концепция К. П. Победоносцева» отмечает ценность этой концепции в том, что «он выступал против возведения рациональных оснований науки в степень догмата, непреложной истины, считая ее лишь одним из инструментов осмысления жизни. Образование, согласно Победоносцеву, не должно отрывать человека от его социокультурной среды. Чтобы реально помочь человеку в устройстве жизни, образование должно научить его главному – вере. Мудрость он не приравнивал к многознанию» [10, с. 167]. Поэтому его принципы «принесли свои плоды и на практике, сказавшись на воспитании характеров наследников. Такие реформы, какие предпринял Николай II, далеко не каждый правитель отважился бы воплотить, причем совершенно обдуманно и ответственно, в условиях постоянного давления, что требовало воли и характера» [10, с. 167]. В 1996 году вышел посвященный ему сборник в известной серии «Победоносцев: pro et contra» [2], а первое исследование о нем на английском языке вышло еще в 1968 году [12]. В данной статье ставится задача теории педагогики К. П. Победоносцева как целостной концепции философии образования. Хотя его общие философские взгляды были систематически изложены в других его работах, в первую очередь, в «Московском сборнике», однако достаточно ярко проявились в его писаниях по проблемам воспитания и образования. Далее мы выделим ряд ключевых компонентов его философии воспитания и те методические и дидактические принципы, которые из них вытекают и основаны на богатом педагогическом опыте мыслителя. 1) Мировоззренческой и методологической основой педагогики К. П. Победоносцева является персонализм , который, с одной стороны, логически вытекает из его православного мировоззрения, а с другой – из непосредственного педагогического опыта. Мыслитель, в частности, опирается, на понятие духовной цельности человека, которое, начиная с трудов И. Киреевского, стало традиционным гносеологическим принципом русской философии. В его формулировке этот принцип звучит следующим образом: «Понятие о духовной цельности человека вытесняется дроблением ее на отдельные способности и силы, из коих каждая развивается и действует по своим особенным законам и в полном разобщении с другими. Возникает представление о каком-то ящике с глухими перегородками: вот в этой клетке место для догматики – это по части благодати; а рядом, за перегородкою помещается искусство – это департамент вкуса; там, в стороне, наука, куда никакая способность, кроме отвлеченной мысли, проникать не должна; а там и нравственность. Естественно, что для того, кто свыкся с этими представлениями, трудно допустить, что все способности человека подчиняются высшей духовной силе сознанием просветленного самообладания и что, в сущности, у всех одна задача – создание цельного образа нравственного человека» [8, с. 16]. Помимо этой, чисто философской, гносеологической стороны принципа персонализма, К. П. Победоносцев формулирует и его специфический