Гуманитарные ведомости, выпуск 3 (27) 2018.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (27), том 1, октябрь 2018 г. 70 В том же году, в письме немецкому учёному Паулю Эльцбахеру (Paul Eltzbacher), автору монографии «Анархизм. Суть анархизма» («Der Anarchismus»), Лев Николаевич подчеркнул, что (истинное) религиозное учение и анархизм несовместимы: «Мне кажется только, что я не анархист в смысле политического реформатора. В оглавлении вашей книги под словом «насилие» сделаны указания на разные страницы из других сочинений [ 15], но ни одной ссылки на мои. Не доказательство ли это того, что то учение, которое вы мне приписываете и которое, в сущности, есть не что иное, как учение Христа, вовсе не политическое, а религиозное учение?» [ 9, т. 72, с. 424]. Девять лет спустя Толстой конкретизировал эту мысль: «Разница между религиозным учением и анархизмом в том, что в анархизме цель – выгода и средство – насилие... И если средство достижения цели – насилие, то как удержаться в насилии, чтобы употреблять его только для общих целей, и как достигнуть того, чтобы люди, захватившие власть, употребляли это насилие не для своей, а для общей выгоды? Так при анархизме. При религиозном же учении цель не выгода, а требования бога или совести независимо от цели, а потому требования эти всегда одни и те же для всех. То же и о насилии. При религиозном учении цель достигается не насилием, а, напротив, воздержанием от насилия и участия в нем. И потому при религиозном учении не может быть злоупотребления насилием. Последствием же деятельности, основанной на религиозном учении, при котором нет и мысли о выгоде и о насилии людей над людьми, не могут не быть те самые, которых желают и никогда не достигнут анархисты» [ 9, т. 81, с. 235]. Кроме того, в доказательство «анархистского мировоззрения» Льва Толстого нередко приводилось утверждение, что он якобы считал образцом справедливого общества патриархальную крестьянскую общину («мир») [ 16; 17]. Лев Николаевич действительно назвал себя «адвокат(ом) 100-миллионного земледельческого народа» [ 9, т. 76, с. 45], однако, дифференцированно относился к традиционному крестьянству, не замалчивая и тёмных сторон его быта; достаточно вспомнить драму «Власть тьмы». Это произведение даже побудило Константина Победоносцева утверждать, что Толстой клевещет на русских крестьян [ 18, т. 2, с. 130-134]. Но в действительности Лев Николаевич судил людей не по социальному статусу, а по моральному облику, а потому изобразил в романе «Воскресение» «практическ(ого) юрист(а)» [ 9, т. 32, с. 262] Бе (судью и сенатора) не менее уважительно, чем «невзрачного» и «богобоязненнoго» [ 9, т. 26, с. 123] крестьянина Акима в пьесе «Власть тьмы». Следует добавить, что даже выбор цитат для подготовленных и изданных Толстым антологий «Круг чтения» (1904-1908), «На каждый день» (1906-1910) и «Путь жизни» (1910) показывает, как мало общего имел Толстой с анархистами. Они содержат (с некоторыми повторениями) 52 изречения Конфуция, 67 Лао-цзы, 90 из Талмуда, 95 из буддистских источников, 134 из Евангелий, но всего 14 из сочинений Прудона, Бакунина и Кропоткина!