Гуманитарные ведомости, выпуск 3 (27) 2018.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (27), том 1, октябрь 2018 г. 55 непогрешимой православно-восточной иерархией церкви. Сравнительно с этим «Церковь соединения всех верующих, тело Христово есть только красноречие», имеющее целью придать мистическую значимость исторической иерархии [5, с. 163]. Новые богословы настаивают, напротив, на том, что истина христианства хранится «в совокупности всех верующих людей, соединенных любовью» [5, с. 165], и что только соединенным в любви дается божественная истина, а потому именно верой и соединением в любви и согласии определяется и самое понятие о Церкви и ее границы [5, с. 165]. По Толстому, такая основа для догмата о Церкви есть «софизм богословия» и «отвлеченное понятие» [5, с. 163, 164]. Определениями такой Церкви, возражает Хомякову Толстой, «ни в каком случае не могут быть известные определенные постановления, выраженные определенными словами» [5, с. 164]. Иными словами, Толстой, приняв риторическую фигуру пытавшегося его просветить богослова, уверяет сторонников Хомякова в том, что такая Церковь не может устанавливать догматов веры и принимать решений по церковному управлению. Чтобы признать догмат, необходимо признавать святость предания Церкви, выраженного «в постановлениях непогрешимой иерархии» [5, с. 165]. Если же не признавать как основы непогрешимости иерархии, «нельзя уже ничего утверждать, и нет ни одного положения церкви, которое соединяло бы всех верующих» [5, с. 165]. То есть философ Толстой безоговорочно поверил формулировке митр. Макария о Церкви, и не знает иной связи между членами христианской Церкви, кроме признания именно данной иерархии как непогрешимой, а указание Хомякова и его соратников на мистическое и нравственное основание этой связи безотносительно к какой бы то ни было иерархии признает беспочвенным «софизмом». «Церковные богословы последовательнее в своих рассуждениях: церковь, по их учению, это – епископы, папа; так они говорят, и так оно и есть» [5, с. 166]. Хотя сам Толстой уже отверг это учение «церковных богословов», он говорит здесь «так и есть» в смысле исторического факта. На стороне же «новых богословов», после разрушения ими нормативного значения этого исторического факта, остается только «мистическое представление, из которого не вытекает никакого верования» [5, с. 167]. Это отождествление «общего понятия» с «мистическим представлением» есть особенность философствования Толстого, для которого мистическое, трансрациональное не признается реальностью изначально и есть поэтому более слабый довод сравнительно с исторической фактичностью иерархии. В самом деле «новые богословы» полемизируют, в частности, против богословского учения, выраженного в пособии митр. Макария (Булгакова)? Отнюдь. История сохранила также и отзыв А. С. Хомякова об этом, соблазнившем Толстого, учебном пособии. Главный пафос этого отзыва – оценка книги как концентрированно-схоластического сочинения, что проявляется и в цитатах из Августина, «истинного отца Схоластики церковной», и «в страсти все дробить и все живое обращать к мертвому», и в пристрастии к латинским терминам, включая само слово «религия». А. С.