Гуманитарные ведомости, выпуск 3 (27) 2018.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (27), том 1, октябрь 2018 г. 53 хотя, судя по выражению, он предполагал познакомиться с нею позже. Ценным моментом первой части труда митр. Макария он называет цитаты из сочинения Зерникава по вопросу об исхождении Духа Святого в католическом и православном учении. Далее он говорит, что «Введение в православное богословие» ему «очень не нравится, как по сухости школьного слога, так и по некоторым мнениям, несогласным с нашею Церковью, как например, о непогрешимости иерархии, как будто Дух Святой является в иерархии отдельно от совокупности всего христианства» [2, с. 158]. Иными словами, И. В. Киреевский подчеркивает в системе богословия Макария (Булгакова), наряду с схоластической сухостью формы , именно тот же самый содержательный момент , который так впечатлил впоследствии Л. Н. Толстого, однако смотрит на него существенно иначе: не как на чистое изложение подлинного учения всей православной Церкви, о котором затем можно ставить вопрос, какими мотивами определяется принятие именно такого учения всей церковью, то есть, в терминах данного источника, всей исторической иерархией, а как на частное мнение митр. Макария, так сказать теологумен, не только не выражающее учения Церкви о Церкви, но прямо несогласное с ней. Это мнение, наряду с другими, прямо не названными, он считает достаточным основанием, чтобы не рекомендовать другу чтение этого учебного пособия. То, что больше всего повергло в недоумение Толстого при чтении богословской системы Макария, служило для Киреевского основанием рекомендовать другу изучить лучше другую систему богословия: «Достань Богословие Антония Киевского. Там язык хуже и тоже много ошибок, но есть и хорошее» [2, с. 158]. Лучшим введением в богословие, по Киреевскому, может служить сочинение «Духовный алфавит», изданное в собрании сочинений митр.Димитрия Ростовского, и проповеди митр. Московского Филарета (Дроздова) [2, с. 159]. Особенность современности, по Киреевскому, в том, что вследствие латинских искажений, за тысячу лет проникших в истинное учение «и ослепивших не только ум наш, но и сердце»; поэтому самое правильное введение в православное богословие должно сопровождаться объяснением различия православного и католического учения и в догматах, и в их частных следствиях [2, с. 159]. Иными словами, вывод Киреевского гласит: вполне удовлетворительных систем богословия у нас нет, однако есть условно удовлетворительные и возможно полноценное, полемически сознательное против латинства изложение богословия православной Церкви, для которого митр. Филарет (Дроздов) положил «бриллиантовые камушки» в основание будущей «Сионской крепости» [2, с. 159]. Эта необходимость сознания отличий от римского католичества, на которую обращает внимание Киреевский, и которая, в сущности, определила его оценку богословского труда митр. Макария, обусловлена в его представлении тем, что «каждое особое исповедание непременно предполагает особое отношение разума к вере. Особое отношение разума к вере определяет особый характер того мышления, которое из него рождается» [1, с. 204]. «Особенное настроение разума», порождающее внешнюю культуру народа (философия здесь только один, хотя и