Гуманитарные ведомости, выпуск 3 (27) 2018.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (27), том 1, октябрь 2018 г. 46 Церковь как основа: Толстой и богословие митр.Макария Только теперь мы обращаемся к тому разделу православной догматики в изложении митр. Макария, который окончательно рассорил философствующего классика русской литературы с христианством, учением христианской Церкви, практикой жизни по учению этой Церкви в какой бы то ни было из конфессий, и побудил «составлять себе веру» из тех элементов учения той же самой Церкви, которые мог вместить его вполне в себе уверенный, но вполне же отвлеченный от других сил духа рассудок, обрезать Евангелие и профанировать христианское учение о таинствах. Этот раздел (§§165-182 в исследуемом им издании богословия митр. Макария) посвящен изложению догмата о Церкви . Церковь, по словам митр. Макария, есть благодатное царство Божие, живое орудие, через которое Бог совершает наше освящение и спасение; в Церкви и через Церковь Бог сообщает людям освящающую их силу, благодать дара Духа Святого; Бог учредил в Церкви своей таинства, как средства сообщения этой благодати [4, с. 187; цит. по: 5, с. 142]. Церковь есть оружие освящения, одухотворения и спасения людей Богом во Христе. Характерно, что пересказывая тут же это изложение анализируемого богослова, Толстой неприметно изымает из этого изложения ключевое слово, собственно и отличающее богослова . Философ пишет: «оно (благодатное царство) сообщает нам благодать духа святого» [5, с. 142], тогда как у владыки Макария определенно говорилось о Боге , сообщающем нам через церковь эту благодать. Именно с этой малоприметной коррективы начинается движение критической мысли философа-богослова Толстого: он ищет определения Церкви именно как института, учреждения, действующего и определяющего, конкретно – устанавливающего догматы. По предварительному понятию (как мы знаем, вся философская деструкция богословия у Толстого зиждется на рациональных предварительных понятиях) о Церкви она есть «собрание верующих, учрежденное таким образом, что оно может выражать и определять свои постановления» [5, с. 142]. Философу говорят о благодатной реальности Церкви как царствия Божия и Христова, а он просит указать ему правильно организованное и разумом приемлемое учреждение, полномочное устанавливать догматы вероучения! Зачем это, для чего это ему нужно? Чтобы иметь перед своей рационализированной совестью законное оправдание для принятия учения Церкви. Если он не получит такого основания легитимности, он не признает учения Церкви (и что при его душевном строе только более чем закономерно, примется конструировать свое). И вот философу представляют определения Церкви: первое – «общество всех разумно-свободных существ…, верующих во Христа Спасителя» [4, с. 188; цит. по: 5, с. 142]. Трудно понять, каким образом такая церковь может устанавливать догматы, – возражает Толстой [5, с. 142]. Тогда Церковь есть совокупность «людей, исповедовавших и исповедующих веру Христову, всех до единого, когда бы они ни жили и где бы ныне ни находились, – еще ли на земле живых, или уже в стране умерших»