Гуманитарные ведомости, выпуск 3 (27) 2018.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (27), том 1, октябрь 2018 г. 42 мнении, якобы искомое им спасение в христианстве – никакое не спасение, а только намеренный обман, и в намерении оставаться вне всякой организованной церкви. Между тем, за десятилетия до Толстого с систематическим сочинением митр. Макария о православном богословии познакомился И. В. Киреевский и оставил отзыв о нем, в котором ясно выделил тот же самый догмат о Церкви. Толстой не мог знать об этом отзыве, при этом он дал в контексте анализа книги митр. Макария очень странную оценку богословию Церкви друга Киреевского А. С. Хомякова. Было бы интересно поэтому рассмотреть данный исторический сюжет более пристально: он рельефно показывает не только всю полноту мотивов внецерковности графа- философа, но и отношение его «Исследования догматического богословия» к традиции русской мысли. Предыстория и предварительные понятия Толстого Толстой, по его собственному признанию, обратился к поискам веры от философии: «Я искал смысла моей жизни в разумном знании и нашел то, что жизнь не имеет смысла. Потом мне показалось, что вера дает этот смысл, и я обратился к хранительнице веры – к церкви» [5, с. 19]. Разумное мышление привело философствующего Толстого к отрицанию смысла человеческой жизни и потому – в глубину отчаяния. Жизнь – а не умозрение – привела его «к неизбежному признанию необходимости веры» [5, с. 3] как спасения от этого отчаяния. Теперь он искал смысл жизни в вере. Но как возможно знать этот смысл? Источник знания смысла жизни по вере есть Церковь» [5, с. 3]. От потребности веры философ перешел к потребности Церкви. Церковь становится «главной точкой опоры», потому что она преподает учение о смысле жизни по вере. Поэтому спасение от экзистенциального кризиса оформилось у Толстого в убеждение, что Церковь христианская дает учение жизни, и что «в учении этом единая истина» [5, с. 3]. В это время философствующий граф был искренне убежден также и в том, что «вера эта служит основой жизни всех людей» [5, с. 3], что в церковном вероучении «выражается вера народа» [5, с. 6]. Он начал изучать учение христианской Церкви, которое на этом этапе представлялось ему тождественным с учением христианства с содержанием евангельской проповеди. Источниками для него послужили книги, в которых это вероучение изложено: «Точное изложение православной веры» св. Иоанна Дамаскина, «Православное исповедание» митр. Петра (Могилы), катехизисы митр. Платона и Филарета Московских, «послание восточных патриархов», и, наконец, обнаружил сочинения митр.Макария (Булгакова): «Введение в догматическое богословие» и «Православное догматическое богословие» [5, с. 4]. Толстой утверждает, что и содержание учения, и форма связи между изложением отдельных догматов во всех этих сочинениях одни и те же, хотя и налицо «различие некоторых подробностей и некоторое различие в последовательности» [5, с. 3]. То есть: исходное убеждение Толстого, читателя катехизисов и догматических богословий,