Гуманитарные ведомости, выпуск 3 (27) 2018.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (27), том 1, октябрь 2018 г. 110 Его учение о непротивлению злу насилием объявлялось вредным, критиковалось за нереалистичность, наивность и эгоистичность, за призыв к пассивности, обернувшеюся колоссальными историческими последствиями, за реакционность и, наоборот, революционность. С этим связаны и основные упреки оппонентов идей Толстого, в которых утверждалось, что в учении о непротивлении злу насилием 1) отсутствует чувство ответственности за общество (нацию, родину, пролетариат), а доминирует озабоченность собственным «я»; 2) развивается упрощенное представление о реальности и отрицается сила зла; 3) объявляется капитуляция перед злом. Позиция старых и новых критиков Толстого уязвима со многих сторон, но здесь можно ограничиться обозначением только одного момента. Учение о непротивлении злу насилием его критиками обычно рассматривалось и продолжает многими рассматриваться в перспективе подхода, где уже расставлены ценностные ориентиры или выявлены некие исторические (природные) закономерности, во имя которых или на основании которых такими критиками допускается насилие. При этом моральная позиция человека ими мыслится не как независимая, а как подчиненная этим внешним установленным, объективированным и безразличным к отдельному «я», но открывшимся этим критикам ценностям или законам. Насилие таким образом становится элементом подобных перспектив, в которых не находится место учению Толстого, пытавшегося помыслить воплощения принципа ненасилия уже в сегодняшнем, а не в каком-то отнесенном в далекое будущее или в потустороннее мире. Неспособность критиков следовать интенции Толстого привела не к проникновению в суть его учения, а к упрекам или похвалам, основывающимся на консеквенциалистском подходе. Так, критике институтов власти у Толстого, включая отказ от их революционного разрушения, приписывалась революционность, а идее ненасилия вменялось то, что она якобы повлекла насилие. Более того, несмотря на учение о непротивление злу насилием и обычные упреки в пассивности, идеи Толстого пытались опровергнуть так, как будто за ними стоит насилие. Хотя все это лишь обнаруживает неспособность оппонентов его учения хотя бы попробовать помыслить вне насилия. Это также демонстрирует важное различие между пониманием морали Толстым и большинством его критиков. Толстой в учении о непротивлении злу насилием двигается от морали к царствующему в мире насилию через осуждение насилия, а его критики, наоборот, пробовали двигаться от наличного насилия к морали через попытки дать оправдание насилию. Первая позиция задает абсолютность и автономность морали, вторая – ее относительность и производность. Но нет ли в идее «относительной морали» противоречивости? Не уместнее ли тут слово идеология? Поэтому критика учения Толстого в рассматриваемый период – это критика позиции, в центре которой располагается мораль, во имя идеологий, где в центре располагалась не мораль, а некие конфессиональные, классовые, национальные интересы.