Гуманитарные ведомости, выпуск 3 (27) 2018.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (27), том 1, октябрь 2018 г. 107 сопротивлении злу силою» [2]. Так как мыслителей, ставших на сторону Толстого было крайне мало, то основная полемика развернулась между представителями разных политических движений внутри эмигрантов из России. Порой эта дискуссия, при обоюдной критической позиции, доходила до предельно жестких выражений и даже личных оскорблений. Как, например, это было в случае Бердяева и Ильина (см.: [2]). Само произведение Ильина «О сопротивлении злу силою» стало самой масштабной атакой на нравственное учение Толстого в среде белой эмиграции. Однако при всей разветвленности и объемности основные стратегии критики идей Толстого у Ильина повторяют не только консервативные и религиозные упреки со стороны Достоевского, Соловьева и Бердяева, но и пересекаются с нападками на учение о непротивление злу насилием со стороны идеологов большевиков. Уже в начале книги учение Толстого объявляется Ильиным «узаконивающим слабость» [8, с. 37], «возвеличивающим эгоцентризм» [8, с. 37], «потакающим безволию» [8, с. 37], к тому же утверждается, что это учение «отравляло русскую религиозную и политическую культуру» [8, с. 37]. Обилие клише, эпитетов, необоснованных заявлений и прямых нападок на Толстого не только предваряет основную часть работы Ильина, но и прямо следует за его призывом к тому, что вопрос о сопротивлении злу «надо поставить и разрешить философически, как вопрос, требующий зрелого духовного опыта, продуманной постановки и беспристрастного решения» [8, с. 35], здесь же он заявляет: «Исследователь не должен предварять своего исследования отпугивающими возможностями или перспективами; он не должен торопиться судить свое прошлое или позволять чужому осуждению проникать в глубину сердца» [8, с. 35]. Почему-то предварять свою работу необоснованным осуждением учения другого Ильин не считал проблемой и препятствием в поиске «беспристрастного» решения. На протяжении всей работы Ильин изощряется в выдумывании уничижительных эпитетов, простирающихся от утверждений о «духовной слепоте» [8, с. 85] до обвинений в «наивно-лицемерном самодовольстве» [8, с. 204] Толстого и сторонников учения о непротивлении злу насилием. Помимо открытой негативной экспрессивности, следствием подобных обозначений, с одной стороны, стали многочисленные искажения идей Толстого, а с другой стороны, с самого начала произошел выход за рамки заявленного беспристрастного исследования. Лейтмотивом книги Ильина служила попытка установить некую схему, где одни действия, произведенные во имя того, что он определял как зло, по- прежнему считались бы насилием, а те же действий вплоть до убийства, но произведенных во имя того, что Ильин считает добро, насилием бы не считались. Такие действия Ильин назвал «заставлением», «понуждением», «принуждением» и «пресечением». Что касается того, что для него определяет добро, то с самого начала Ильин выразил свои приоритеты, располагающиеся в русском национализме и православии. Это выводит его идею «добра» за пределы морали, если под последней понимать нечто самодостаточное и независимое от политических и религиозных идеологий. Этот выход дает себя